Сергей Скребец: Фигурантами «делишек» КГБ вдруг стали первые лица

Вечером 11 ноября 2020 года во «Дворе перемен» на улице Червякова в Минске произошло убийство 31-летнего гражданина Беларуси Романа Бондаренко.

13 ноября в пятницу Лукашенко заявил, что убитый был пьян. Этим заявлением гражданин Лукашенко сфальсифицировал и врачебные заключения, и некие результаты расследования Следственного комитета (если только было хоть какое-то расследование).

Тем самым, расследование этого убийства стало общественным делом, а не делом карателей, именующих себя властью.

Родственники убитого, которые имели право разглашать врачебную тайну, так как это именно их тайна, передали в СМИ копию лабораторного анализа крови Романа, обозначив, таким образом, что результаты анализов являются уже общественным делом, а не тайной.

Каратели тут же возбуждают уголовные дела на врача и на журналистку, опубликовавшую диагноз, их бросают в СИЗО КГБ.

Через неделю в СМИ попадают две записи телефонного разговора Дмитрия Баскова – председателя Федерации хоккея, главного тренера хоккейной команды Лукашенко, и Дмитрия Шакуты – чемпиона мира по тайскому боксу и кикбоксингу. Запись этих разговоров и разговора Баскова и Натальи Эйсмонт, записанная, когда Роман Бондаренко был ещё жив – это качественные записи, сделанные непосредственно у телефонного провайдера, что позволяет сделать предположение, что записи сделаны теми, кто имеет доступ к оборудованию оператора. В Беларуси это КГБ.

Общественности предоставлены именно те записи, которые позволяют сформировать чёткое мнение, кто же именно является заказчиком и исполнителем убийства, и кто занимается сокрытием этого убийства.

В юриспруденции существует принцип, что доказательства, добытые незаконным путём, не могут быть приняты судом к рассмотрению. Это и принцип, и общемировая практика, и это записано в Уголовно-процессуальном кодексе, определяющем порядок предварительного расследования преступлений и порядок осуществления судебного расследования. Но если доказательство, даже добытое незаконным путём, становится фактом общественной жизни, влечёт за собою некие последствия, события, реакцию общества, то такие факты суд уже обязан принимать к сведению и принимать на их основе решения.

Мы не знаем точно, кто конкретно осуществлял эти записи, кто отобрал именно эти записи и передал их общественности. Но понимание того, как устроено и функционирует государство, «отстроенное» тираном, позволяет сделать следующие выводы.

1. Люди, обнародовавшие эти записи, понимают, что кровавому режиму скоро наступит конец.

2. Эти люди, для того чтобы при новой власти сохранить своё влияние, свои позиции, хотят переложить ответственность за это убийство на тех, кого они считают уже «отработанным материалом», одновременно обелив себя от преступлений власти.

3. В будущем, когда независимый суд будет расследовать преступления властей, этот материал будет принят к рассмотрению судами. Таким образом, этот материал будет очень сильным фактором и политического, и юридического влияния на многих лиц, занимающих влиятельные позиции в преступной власти.

Это те выводы, которые можно сделать сейчас, даже вне зависимости от вопроса подлинности этих записей (хотя подлинность их не вызывает сомнений).

С нетерпением ждём независимого судебного расследования в Новой Свободной Беларуси!

Я немного перевёл акцент в будущее. На самом деле понятно, что это обычные КГБ-шные дела, они не смотрят далеко в будущее, они просто решают свои текущие «делишки» обычным для них образом. Просто сейчас фигурантами их «делишек» вдруг стали первые лица.

Тут весело вот что: летом Лукашенко поехал на МЗКТ и показал там людям запись разговора неких «оппозиционеров», то есть в открытую слил их разговор. И вдруг сам оказался в позиции «слива».