Сергей Дубовец: Перепись как напоминание о Холокосте

Не оставляйте же языка нашего белорусского, чтобы не умерли.

Белорусы, наделенные критическим мышлением, ждут результатов переписи населения в языковом вопросе как шока. Вдруг окажется, что белорусскоязычных людей, у нас, в Беларуси, нет. Точнее, не должно быть.

Причин для тревоги больше чем нужно. Сама перепись организована таким образом и переписчики настроены так, чтобы «по умолчанию» люди выбирали или им автоматически проставляли родным языком (или «первым усвоенным» - еще один выверт) российский. Во-первых, «так как все же и так говорят по-русски», во-вторых, «мы не хотим об этом думать», в-третьих, так как относительно белорусского языка мы «особо не паримся» (Лукашенко).

Казалось бы, за белорусский язык у нас не убивают, как это было в 1930-е, когда коммунисты физически уничтожили национальную интеллигенцию. Не убивают так, как за украинскую убивали украинцев на Донбассе, с чего, собственно, и начались так называемые ДНР и ЛНР и откуда логично сделать вывод: не убивают - пока. Но политика переписи - это простой путь к тому, чтобы показать, что белорусскоязычных белорусов в Беларуси не должно быть.

С точки зрения белорусов, в Беларуси насильственная русификация (целенаправленная политика отрыва белорусского народа от исторических традиций, родной культуры и языка и насаждение русского языка) - однозначное зло. Как и для каждого другого народа в мире.

Примеры насилия чуть ли не ежедневно попадают на страницы СМИ. Но это преступление всегда остается безнаказанным. Главным образом потому, что публика не воспринимает его как преступление.

В свое время этот феномен описала исследователь тоталитаризма Ханна Арендт. Зло не перестает быть злом от того, что оно не воспринимается как зло.

Арендт исследовала тему Холокоста в Германии во время войны. Убийство миллионов людей там не переставало быть злом от того, что простые немцы не воспринимали его как зло. Но что тогда случилось с простыми немцами, когда они начали буднично убивать евреев, будто просто работа у них была такая? Мы ходим на работу и уничтожаем евреев. А мы ходим на работу и уничтожаем белорусский язык. Евреи плачут, и язык плачет. Но это издержки нашей работы. По крайней мере, никто не протестует.

Помутненное массовое сознание немцев Арендт описала в своей книге «Айхман в Иерусалиме. Банальность зла». Но ее выводы вполне объясняют и массовое помутнение ума белорусов. Почему немцы потеряли эмпатию и почему белорусы подчеркнуто равнодушны к своему языку? При аксиоме, что ни один народ в мире добровольно от своего языка никогда не откажется.

Арендт говорит, что зло для простых немцев перестало быть соблазном. Оно превратилось в тот просто порядок, в котором мы просто живем. Все наши родственники, соседи, знакомые живут так. Мы «не паримся». Просто не воспринимаем зло как зло, а воспринимаем как должное.

Но мы не зомби? Не зомби. По Арендт, чтобы совершать зло, не надо быть дегенератом, человеком без этики и морали. Зло, по ее мнению, совершают самые обычные люди, которые принимают за норму определенный порядок и правила в обществе. Мы можем принять самые абсурдные правила и держаться их, даже если они насквозь патологические.

Мы не хотим, чтобы было «как в Украине», но широким шагом идем туда, где будет «как на Донбассе». 

Мы слушаем руководство и верим, что оно говорит то, что думает. Арендт предупреждает: «... население, которое не обладало опытом отсеивать зерна от сорняков в течении тоталитарной пропаганды, считало, что власти говорят то, что и думают».

Именно таким образом зло в Германии потеряло ту примету, по которой большинство людей его распознают, пишет Арендт. Соучастниками преступления не стали только те, кто научился противостоять искушению. Каким образом? Они могли критически мыслить, задавать вопросы себе и другим и сомневаться - вот то, что во время войны потеряли немцы, что изменило их менталитет и сделало лицемерие чуть ли не главной составляющей их национального характера.

Очень похоже на то, что происходит у белорусов, и не только с языком.

Населения, с головой занятое потребительством, отученное читать хорошие книги, слушать хорошую музыку и приученное к тому, что насилие в семье и школе - это нормально, - такое население перестает быть народом и превращается в толпу. А толпа не имеет общей судьбы (первый признак нации) и оказывается совершенно не готова критически отнестись к раздаче российских паспортов.