Лев Криштапович: Беларусь - это есть Русский мир

Мысль о русской природе белоруса постоянно присутствует на страницах исторических источников. В известном смысле она даже приобретает императивную окраску, когда требуется подчеркнуть национальную особенность коренного жителя на территории современной Беларуси. Например, в послании киевского воеводы князя Константина Острожского епископу владимирскому Ипатию Потею 21 июня 1593 года по поводу замышляемой унии с римской церковью говорится: «…донести князю великому Московскому и московскому духовенству, какое гонение, преследование, поругание и уничижение народ тутошний Русский в порядках, канонах и церемониях церковных терпит и поносит»[1, c. 64-65].

Появление самих терминов Белая Русь, Черная Русь, Красная Русь, Малая Русь, Украина свидетельствовало в то время не о национальной и политической характеристике, а о географической или территориальной.

Употребление различных терминов для характеристики одного и того же явления было следствием территориальной, политической и национально-религиозной специфики Великого Княжества Литовского. Так, в территориальном плане нынешняя Беларусь называлась Белой Русью; с точки зрения национально-религиозной – это уже была Русь, общерусская цивилизация, в которую входили все русские земли, невзирая на их территориальные особенности и политические границы, а в политическом отношении – Литва. Вот почему коренной житель Беларуси мог одновременно выступать как бы в трех ипостасях: белоруса, т.е. человека, проживающего на территории Белой Руси; того же белоруса в национально-религиозном, цивилизационном аспекте называли русским человеком, представителем русского народа; а того же белоруса в смысле политического определения именовали литвином как подданного Великого Княжества Литовского. Любопытно отметить, что после образования Речи Посполитой, начиная со второй половины XVII века, белоруса в России часто называли поляком на основании того, что он был подданным Польского государства.

Аналогично обстояло дело с характеристикой коренного жителя Московского государства. В территориальном плане он был жителем Великой России, т.е. великороссом. Как подданного великого князя Московского иностранные писатели именовали его московитом, то есть подданным Великого Княжества Московского; а с точки зрения национально-религиозной – это был русский человек, ничем не отличающийся от белоруса.

В договорных статьях польского короля Сигизмунда III с московскими боярами 14 февраля 1610 года есть примечательный пункт, где говорится, что «Русским Московским (подчеркнуто мною. – Л.К.) в Польше и в Литве торги мають быти вольные»[1, c. 316]. Тем самым сами польские дипломаты подтверждают: кроме русских в Московском государстве, были еще русские в Речи Посполитой, т.е. белорусы.

Само появление белоруса следует рассматривать как архаизацию древнего русского народа, оказавшегося в чужеземном государстве ( Великое Княжество Литовское и Речь Посполитая). Ошибка исследователей, которые говорят о формировании белорусской народности в составе Великого Княжества Литовского как некоем эволюционном процессе, заключается в неосознанной подмене архаизации эволюцией.

Архаизация – это фактически застой, регресс. Эволюция – это прогресс. Только не понимая принципиального отличия архаизации от эволюции, можно и вести речь о формировании белорусской народности в ВКЛ. Собственно говоря, никакого формирования белорусской народности в смысле некоего национального поступательного развития в Великом Княжестве Литовском не происходило, а наблюдалось явление именно архаизации, то есть застоя, стагнации древнерусской народности на территории нынешней Беларуси. Находясь в неблагоприятных политических и культурных условиях, древнерусская народность не смогла сохранить в чистоте своей древнерусский язык, который подвергся польско-латинскому, иезуитскому загрязнению. В итоге возник, исковерканный полонизмами и латинизмами, язык,который получил название белорусского. Как признает польский этнограф Вандалин Шукевич, «народ (белорусский. – Л.К.), не имевший возможности пользоваться плодами просвещения, развиваться экономически, отстал в своем развитии и замкнулся в тесных рамках своего быта»[2, c. 253]. Нахождение древнерусской народности в составе Великого Княжества Литовского и Речи Посполитой препятствовало выходу ее на более высокий уровень социального и культурного развития. В языковой сфере складывалась следующая ситуация: если великорусский язык на основе древнерусского языка шел по линии превращения в великий и могучий, мировой язык, то древнерусский язык на территории нынешней Беларуси вынужден был остановиться в своем развитии и архаизироваться или, как выражались старые языковеды, археологизироваться. Становится понятным, что белорусская культура, в том числе и язык, могла продуктивно развиваться лишь в лоне своей общерусской государственности. Говорить же о развитии белорусской культуры в рамках иноземных государственных образований (ВКЛ и Речь Посполитая) – абсурдно.

Эту языковую специфику архаизации древнерусского этноса в составе ВКЛ уловил белорусский этнограф, подполковник Генерального штаба Российской империи Павел Бобровский, который в своих этнографических материалах о Гродненской губернии (1863), характеризуя белорусский язык того времени, выводил его «из древнерусского языка, который из-за сложной исторической судьбы народа здесь как бы застыл, а поэтому сохранился неизменным» [2, c. 97]. Языковую особенность в Речи Посполитой на территории современной Беларуси подчеркивал сотрудник Русского географического общества М. Лебедкин. Он писал: «Господствующим языком был русский, он сохранился до наших дней в этом крае в говорах белорусском и малороссийском» [3, c. 137]. Территориальные же характеристики Белой Руси с течением времени были перенесены на коренное население этих земель в качестве этническиого признака. Так возникли белорусы, которые и сегодня в наибольшей степени сохранили историческое родство с древнерусской народностью. Белорусский фольклор и полемическая литература ХVI-ХVII веков тому красноречивое подтверждение. На эти исторические обстоятельства, обусловившие архаизацию древнерусской народности в составе Великого Княжества Литовского и Речи Посполитой, указал академик Николай Михайлович Никольский, который писал, что «с XIV века древнерусское население, которое жило на современной территории Белоруссии, подпало под иноземное господство, сначала под власть Литовского княжества, а затем, с половины XVI века, под власть Польского королевства» [4, c. 12].

Сегодня польско-шляхетская трактовка белорусской истории и белорусской культуры преподносятся в разных вариантах: «самостийности», «литвинизме», «шляхетности», антисоветскости, европейскости. Но во всех этих вариантах сквозная мысль «белорусизаторских» фальсификаций сводится к отрицанию древнерусской народности как основы формирования белорусского народа, к антиисторическому признанию Великого Княжества Литовского в качестве «золотого» века белорусской культуры и белорусской государственности, к школьническому отождествлению демократии и государственного устройства Речи Посполитой. Как подчеркивал Президент Александр Лукашенко на церемонии вручения дипломов доктора наук и аттестатов профессора 7 февраля 2012 года, «в научной среде не прекращаются попытки предать забвению славянские корни белорусского народа, растворить наше прошлое в истории как Польши, так и Литвы» [5]. Все эти иезуитские рассуждения «белорусизаторов» преследуют одну цель – отождествить белорусскую историю с европейскостью и тем самым противопоставить белорусскую историю общерусской истории. В этой фальсифицированной польско-шляхетской писанине нет ничего оригинального, так как в истории «белорусизации» все это уже было. Известный «белорусизатор» 1920-х годов Аркадий Смолич в 1925 году издал «Кароткi курс геаграфii Беларусi в качестве учебника для средних школ БССР. В этом учебнике европейскость белорусов он «обосновывал» с расово-антропологической точки зрения. Вот что он писал: «Вообще белорус имеет крепкий, прочный организм. Строение тела у него немного нежнейшее, чем у русского. Проявляется это и в общем его виде, и в чертах лица – тонких и мягких, как у подлинного европейца (выделено мною – Л.К.) и славянина» [6, c. 123]. Cтоит заметить, что это почти дословный плагиат у видного белорусского этнографа того времени А.И. Сербова, плагиат, которому Аркадий Смолич сознательно придал антирусскую характеристику. Cовременные «белорусизаторы» в своих антирусских измышлениях занимаются лишь переписыванием антирусских работ «белорусизаторов» 20-х годов XX века.

Отрицать тождество Беларуси и Русского мира – значит отрицать собственную белорусскую историю. Что такое Русский мир? Русский мир – это культурно-историческая и духовно-ментальная общность этносов, наций, людей, которые признают Русскую цивилизацию своей цивилизацией, а русский язык своим родным языком, несмотря на их этническую, национальную и религиозную принадлежность.

Лев Криштапович

Литература

1. Акты Западной России. – СПб., 1851. – Т. 4.

2. Беларусы: У 8 т. – Т. 3. — Гiсторыя этналагiчнага вывучэння / В.К. Бандарчык. – Мiнск, 1999.

3. Лебедкин, М. О племенном составе народонаселения Западного края Российской империи // Записки Русского географического общества / М. Лебедкин. – СПб., 1861. – Кн. III.

4. Никольский Н.М. Происхождение и история белорусской свадебной обрядности / Н.М. Никольский. – Минск, 1956.

5. Лукашенко: Нужна ли стране такая громодзская Академия наук?//https://news.tut.by/it/272771.html (дата доступа: 20.12.2016).

6. Смолiч, Аркадзь. Кароткi курс геаграфii Беларусi / Аркадзь Смолiч. – Менск, 1925.