Евгений Константинов: Война внутри нас

Вот уже три года прошло с тех пор, как на Украине победил Майдан, а страсти вокруг этого события не утихают. Более того, с каждым днем становится очевиднее, что с последствиями украинской катастрофы придется жить еще очень долго, а преодолеть ряд явлений не получится и вовсе. Подобно раковой опухоли, Майдан распространяет свое влияние на сопредельные страны, порождая в них непримиримые противоречия и раскалывая общество. Его внешней личине доверяют многие, а глубинную суть пытаются рассмотреть единицы…

Эта статья родилась из размышлений о том, во что превратилась жизнь нашей страны после февраля 2014 года.

Любой переворот или революция меняют жизнь человечества. Практически всегда это происходит через ломку общественного сознания и насилие над привычным укладом бытия. Кто-то скажет, что выход из зоны комфорта – это необходимое условие для развития. Однако далеко не всегда опыт делает жизнь человека осмысленнее. Более того, иногда он просто ломает, не предлагая ничего взамен.

Чем Беларусь была до украинского Майдана? Авторитарной страной с населением, еще не разбросанным по разные стороны баррикад. Государством без «ватников» и «змагароу», без разделяющей символики, без ненависти друг к другу. Спокойной, относительно благополучной страной, где иногда не хватало свободы, но всегда было вдоволь безопасности и набившей оскомину «стабильности».

С высоты современного опыта я отчетливо осознаю, что это было наивысшей ценностью того мира.

После «революции достоинства» наше общество начало меняться стремительно. Уже в первые же месяцы сторонники Майдана начали тщательно вычищать из социальных сетей «неблагонадежных» друзей, постить почти исключительно украинские новости и клеймить Россию. Вам говорят, что до Крыма все было иначе? Откройте новости за весну 2014 года и почитайте то, что там пишут.

И наша оппозиция медленно, но верно стала перетягивать в Беларусь украинские реалии.

Все началось с развешивания ярлыков. Как-то незаметно в стране, где никогда не было регионального разделения, националисты определили черты сепаратизма. Превратно толкуя данный термин, они начали использовать его применительно к любому действию, так или иначе имеющему отношение к России. Положительное отношение к православной церкви и русской истории, симпатии к русскому народу, отрицание националистической трактовки истории – все что угодно могло стать маркером для причисления тебя к врагам народа.

Слышали ли вы когда-нибудь, чтобы до 2014 года националисты писали доносы в КГБ на своих политических оппонентов? Не могу себя даже такого представить в прежней Беларуси. А нынче это явление в моде у оппозиции, оно почти всеми если и не поощряется, то воспринимается, как норма.

До 2014 года оппозиция была другой. В ней было место широкому спектру политических мнений. Социал -демократы, либералы, консерваторы и другие представители гражданского общества могли в целом не любить Лукашенко, однако политически активный человек имел возможность по крайней мере выбирать, кому симпатизировать. С 2014 года весь этот плюрализм мнений исчез, уступив место жесткой привязке к восприятию украинских событий. Очень многие люди покинули ряды оппозиции, не выдержав ее нового русофобского курса….

До 2014 года можно было заниматься исключительно белорусскими проблемами. Обсуждать в социальных сетях «социалку», создавать клубы по интересам, любить Россию или Запад, ездить по миру и не бояться высказываться публично о своих политических взглядах.

А сейчас ваш покорный слуга тысячу раз подумает, прежде чем пойти на какой-нибудь образовательный семинар, так как там он может встретить все тот же проклятый украинский вопрос.

Ностальгирую ли я? Да, в те времена я был моложе и идеалистичнее, верил в то, что лозунг «За вашу и нашу свободу» может объединить людей от Чукотки до Ла-Манша. Я хотел свободы без национализма и ненависти. Тем страшнее было мое пробуждение в новом жестоком мире.

После Майдана мне тяжелее всего было остаться просто человеком. Не хамить своим бывшим друзьям, что нынче находятся по другую сторону баррикад, пытаться увидеть в противнике прежде всего личность, способную интересоваться не только политикой. В какой мере мне все это удалось? Сложно сказать, но я горд, что, хотя бы попытался.

В нашей Беларуси не свистят пули и не падают снаряды. Однако война не всегда имеет видимый образ. Иногда гораздо страшнее то, что творится в человеческих душах. Война внутри нас, она в той ненависти, которая накопилась в сознании. В той безысходности, когда ты понимаешь, что отныне тебе придется жить в мире противостояния. В потере близких и друзей, которые внезапно вообразили, что с ватником им отныне не по пути.

Когда-то известный бард Игорь Тальков пел песню о том, что он мечтает вернуться с войны. Гражданская война никогда не заканчивается. Однажды я написал пост с гимном аполитичным людям. Именно им в данной ситуации легче всего будет сохранить человеческий образ…

Я не хочу быть человеком войны. Она мне навязана извне. И однажды я обязательно стану человеком «мира»…