Артем Агафонов: Обреченные на союз
Альтернативы союзу между Беларусью и Россией нет. Так было 22 года назад. И Ельцин с Лукашенко это прекрасно осознавали, когда подписывали в этот день Договор «Об образовании Сообщества России и Беларуси». Так осталось и сейчас. Так, скорее всего, будет еще через 22 года. Мы обречены на этот союз, хотелось бы это отдельным политикам или нет. Обречены – потому что единственная альтернатива – крах экономики, а затем и коллапс государственности. И вот почему.
Белорусская экономика после Великой отечественной войны фактически создавалась заново. И создавалась в увязке с экономикой всего СССР, как вершина технологической цепочки. «Сборочный цех Союза» - не пустые слова. Здесь были построены крупные высокотехнологичные предприятия – автозаводы, машиностроительные заводы, заводы по производству электроники, которые были зависимы от поставок комплектующих из России и от сбыта на российском рынке. Степень встроенности в общесоюзную экономику у Беларуси была самой высокой среди союзных республик. И разрушение хозяйственных связей в начале 90-х ударило по ней особенно болезненно. Свое обещание запустить заводы Лукашенко мог выполнить только одним путем – восстановить экономическую интеграцию с Россией. Что он и сделал.
Сейчас, в 2018 году Россия по-прежнему является ключевым союзником и партнером Беларуси. На российский рынок поступает 43,9 процентов от общего объема белорусского экспорта. 57,2 процента от общего объема импорта наша страна получает из России. Это – не только десятки миллиардов долларов. Это энергоносители по льготным ценам, отсутствие таможенных и тарифных барьеров, практически неограниченный доступ на 150-миллионный рынок восточного соседа, сохраненные хозяйственные связи между предприятиями.
Белорусская экономика – экспортноориентированная. Более 60 процентов ВВП приходится на экспорт товаров и услуг. При этом по отдельным отраслям экспорт в Российскую Федерацию составляет и вовсе львиную долю. По машиностроению это более 60 процентов. По сельскому хозяйству – и вовсе более 90 процентов. И о том, чтобы быстро перенаправить эти товарные потоки речи быть не может. В мире нет таких мест, куда можно в таких же объемах продавать белорусские автобусы, троллейбусы, грузовики, трактора. Никому в таком количестве не нужна наша сельхозпродукция. Все рынки заняты и поделены, войти и закрепиться на новом рынке – задача непростая. Поэтому добровольно отказываться от такого рынка, как российский – это преступление перед Беларусью, которое дорого обойдется стране.
Сельское хозяйство – это не только 7 процентов ВВП. Это 2100000 белорусов, живущих на селе. Они и так живут небогато, но после того, как отрасль потеряет беспошлинный выход на российский рынок – они окажутся на грани массового голода. Напротив, нам жизненно необходим и единый сельскохозяйственный рынок с россиянами и их инвестиции в отрасль. Помимо сельчан, непосредственно работающих на земле, пострадают и предприятия пищевой промышленности – множество молочных, консервных, сахарных заводов, мясокомбинатов. Эти предприятия часто составляют основу экономики небольших райцентров и даже таких, сравнительно крупных городов, как Слуцк.
Разрыв экономического союза с Россией будет означать резкий скачок безработицы. Особо катастрофическая ситуация будет в моногородах, таких, как Жодино или Новополоцк. Разумеется, такие потрясения в экономике не могут не вызвать политических потрясений, в сравнении с которыми прошлогодние «марши тунеядцев» покажутся незначительными.
Сейчас популярны рассуждения о политическом и военном нейтралитете Беларуси. Несостоятельность этой идеи можно увидеть даже на глобусе. Ну, не можем мы стать Швейцарией. Швейцарцы сидят в труднодоступных горах среди исторически дружественных стран и опираются на мощнейшую экономику. Нейтралитет – дорогое удовольствие, а Швейцария – самое милитаризованное государстве в Европе и одно из самых милитаризованных в мире. Беларусь – равнина, по которой на протяжении всей истории регулярно маршировали самые разные армии. Она и сейчас находится между двумя мощными геополитическими соперниками, отношения между которыми далеки от идиллии. В этой ситуации мы рискуем повторить не опыт Швейцарии, а опыт Дании, которая также активно играла в нейтралитет накануне Второй мировой войны. Напомнить, сколько она продержалась против Гитлера? 6 часов! Сопротивление так и не было оказано.
Цену белорусского «нейтралитета» назвал директор по вопросам стратегии Warsaw Enterprise Institute Анджей Талага. — Целью нашей успешной восточной политики должно быть, прежде всего, строительство буфера между Польшей и Россией. Буфер — это не стена, это надувные подушки в автомобиле. Иначе говоря, если будет удар из России, то его должна принять Белоруссия, а не Польша. Примерно то же можно сказать и о более вероятном сценарии агрессии НАТО против России. В этой ситуации единственным шансом на мир и даже выживание для нас является военный союз с Россией. Известно, что в современном мире сверхдержавы и крупные военно-политические блоки между собой напрямую не воюют.
Артем Агафонов
