Евгений Константинов: Мифологизация образа Жизневского

Жизневский погиб в 2014 году, но количество желающих его мифологизировать не только не убавляется, но и с каждым годом становится все больше.

На могиле Жизневского прошла очередная акция его памяти, которая закончилась громкими заявлениями и призывами повторить его путь.

Удивительно, но к созданию собственного образа Жизневский совершенно не причастен. Если бы не его гибель от пули неизвестного снайпера, то сегодня он был бы никому не известен. Обычный белорусский парень, решивший принять участие в Майдане, он не собирался умирать и становится чьим-то знаменем. Его убийц до сих пор не нашли, хотя времени для этого было более чем достаточно.

Для чего же сегодня в очередной раз его вспоминать?

Мертвые герои чрезвычайно удобны. Он не задают лишних вопросов, не могут дискредитировать идею, да и вообще из них можно лепить все, что представляется нужным. А вот с живыми не все так однозначно. Все мы помним Надежду Савченко. Если бы она умерла в российской тюрьме, то стала бы национальным героем Украины. Возвращение ее было триумфальным, украинские политики рыдали от умиления, а народ рукоплескал. Но стоило только Надежде сказать некоторые неудобные вещи, как прежние воздыхатели свергли ее с Олимпа и отправили в тюрьму. Такова судьба героев, которым не повезло остаться в живых.

Настоящего Жизневского мы не знаем сейчас, а еще меньше будем знать позже. Его биографию тщательно вычищают от всего неудобного, а на Украине вряд ли найдется хоть один человек, который сможет вспомнить его недостатки. Так рождаются легенды и теряется реальный образ.

Фарс акции дополняется присутствием белорусской автокефальной православной церкви, которая провела на могиле Жизневского службу. На сегодняшний момент даже в Стамбуле не признают эту еретическую церковь. Поэтому всякое ее участие в обрядах – это не дань вере, а обыкновенное политиканство, стремление еще раз подчеркнуть антирусский характер поминания покойного.

Максим Винярский, постоянный участник всех оппозиционных акций, предположил, что сотни белорусов готовы последовать примеру Жизневского. Последовать – это умереть от случайного выстрела? Как все-таки просто предполагать за другими готовность умирать. Украинские олигархи по трупам сторонников Майдан вскарабкались на трон, белорусские националистические лидеры хотят того же? Хоть один из них готов умереть за других?

Смерть Жизневского быстро подкосила его семью. Герой героем, а сына ведь не вернешь. Родители Михаила скончались весной 2018 года.

По факту «Небесная сотня» сегодня – это пропагандистский образ. Люди погибли ради того, чтобы выборы на Украине состоялись на год раньше. Все начиналось красиво, а сегодня страна живет в нищете. Наверное, мотыльки-романтики нужны любой революции. Они умеют ломать, но не умеют строить. Поэтому их подвигами или простой смертью пользуются циники, которые быстро прибирают к рукам власть, а дальше живут по образу и подобию предшественников. Весь двадцатый век мы наблюдаем подобное. Вспомните, когда погиб Че Гевара, и насколько его пережил Фидель Кастро?

Важная специфика любой революции – это необходимость в постоянном появлении героев. Если их нет в настоящей жизни, то их необходимо создать. Поэтому смерть молодых ребят будет всегда востребована там, где нужно создать красивую картинку

Мне жалко Жизневского. Все-таки молодой, наверное, идейный. Когда я мысленно представляю себе самодовольные лица современного политического истеблишмента Украины, мне становится противно. Эти твари пиарятся на смертях, они живут гибелью этих мальчишек и наживают на них капиталы.

Жизневский погиб. Его и дальше будут вовлекать в политические игры, но он погиб. Да, улица его имени, орден Героев Небесной Сотни. Посмертно. Я на самом деле надеюсь, что слова Винярского не станут пророческими. И белорусским парням не придется умирать за чьи-то амбиции.

Что до участников акции, то для них цирк-шапито – это привычный образ жизни. Часто их наказывают за участие в пикетах и акциях. На самом деле жизнь без этих людей была бы скучна и однообразна. Главное, чтобы они не переходили пределы разумного. Все-таки эволюционный путь – это возможность жить в цивилизованном обществе. А революциями мы в двадцатом веке уже насытились. Их последствия приходится расхлебывать уже целое столетие.