Анатолий Матвиенко: Если идеологию пустить на самотёк…
О шоковом впечатлении после просмотра кинохалтуры «Чернобыль»
Чернобыль – это самая большая беда Беларуси после Второй мировой войны. Украины и России, наверно, тоже. Ни Афганистан, ни Донбасс не унесли столько жизней. Тем более – не искалечили генофонд многих сотен тысяч. Просто на войне потери считаются иначе: на поле боя, умершие в госпитале, получившие ранения и неспособные вернуться в строй. Чернобыль – это смерть, растянутая на годы, от этого не менее ужасная.
Странно, почему через столько лет после катастрофы в России или совместно несколькими странами СНГ не сделан отечественный художественный фильм про Чернобыль. Даже «Курск», про погибшую российскую лодку, сняли кинематографисты не очень-то рейтинговых в киномире государств – Бельгии и Люксембурга.
Пробел заполнили американцы. По-американски. Усаживаясь смотреть мини-сериал «Чернобыль», я заранее подготовил себя: не стоит ждать чего-то необычного. Да, они нас так видят. Да, фильм рассчитан сугубо на американскую и западноевропейскую аудиторию. Да, их представление об СССР 1980-х годов складывается из штампов Горбачёфф-водка-перестройка-балалайка-КГБ, и новый киношедевр не должен был прозвучать диссонансом. В противном случае вызвал бы отторжение целевой аудитории.
Но даже и здесь остаётся какая-то свобода для творчества, какой-то люфт… Но авторы фильма закрутили гайки хуже, чем в годы Холодной войны и боевика «Красная жара».
Я сознательно не заостряю внимание на технических ляпах. Ими заполнена примерно половина экранного времени. Например, в первой серии сотрудники аварийной ЧАЭС в поте лица ищут некий особый дозиметр, чтобы замерить уровень радиации, т.е. ионизирующего излучения. Люди моего поколения схватились за голову – все мы проходили курс начальной военной подготовки и действий в условиях радиоактивного заражения в грядущей войне против США, которая тогда рисовалась как неизбежная. Мы знаем, что с таким же успехом чернобыльцы могли померять уровень излучения весами, рулеткой, термометром. Или послюнявленным пальцем. Потому что дозиметр для этого бесполезен. Он показывает дозу облучения, «прилетевшую» к прибору за время измерений. Ионизацию показывает радиометр или комплексный прибор, в котором есть обе функции – дозиметра и радиометра.
С точки зрения постановки, актёрской игры, диалогов – это полный провал. В фильме нет живых людей.
«Мы так не говорим, не думаем, не молчим. Авторы исходят из очень простой картины мира: в позднем Советском Союзе все люди были настолько запуганы, что могли разве что смотреть в пол и мычать что-то невнятное в присутствии начальства. Всюду царила атмосфера полного недоверия, всюду следили шпики из КейДжиБи. Отдушина у советского человека одна — vodka», - говорится в том же отзыве из «Кинопоиска».
Ладно, на вкус и цвет…
Меня по-настоящему возмутило другое. До глубины души возмутило. Люди, трудившиеся на ЧАЭС после взрыва, заслуживают как минимум деликатного отношения. Можно кого-то считать виновниками аварии, порицать, кого-то героями, подлежащими причислению к лику святых, бесспорно одно: все они достойны уважения. То, как показаны в сериале ликвидаторы аварии, на меня произвело впечатление дефекации на их могилы.
Если обобщить американскую точку зрения, советские люди 1986 года – сплошь дебилы, хамы и алкоголики. Мы – это они, пережившие СССР и состарившиеся, в год Чернобыля мне было 25 лет, или рождённые в постсоветское время дети дебилов, хамов, алкоголиков. Очень, кстати, всё выдержано в духе Светланы Алексиевич, она обожает изображать прошлое именно пятьюдесятью оттенками чёрного и проводить параллель в настоящее. Сериал «Чернобыль» без неё киношники отыскали достойного «эксперта».
Американцы любят такое кино. Они нас жалеют. Радуются, что сами – не такие. Жрут чипсы или попкорн перед экраном, запивают колой. На них рассчитан фильм. Но посмотрела вся планета. Американская пропаганда сработала глобально. Как оружие массового поражения.
В Сети спорят о действиях Щербины, когда он угрожал атомщику расправой, пролетая в вертолёте над разрушенным энергоблоком ЧАЭС, и его последующие авторитарные методы руководства. Что спорить-то? О том, как было на самом деле, лучше спросить у бывшего директора станции Виктора Брюханова, причём наиболее достоверно воспринимаются его заявления, сделанные задолго до выхода фильма.
— Когда прибыла правительственная комиссия?
— На следующий день после аварии, 27 апреля, во главе с первым заместителем Председателя Совета Министров СССР Борисом Щербиной. Я с ними не общался. Они засели в Чернобыле, им привозили туда документы, к ним приезжали с докладами. Не припоминаю, чтобы кто-либо из членов комиссии побывал на самой станции.
Брюханов добавил, что 80 процентов из тех, кто носит сейчас удостоверение «чернобыльца», не видели станцию даже в бинокль. Но покрасоваться, порассуждать любят. Из их россказней и лепятся «шедевры» вроде сценария этого сериала или «Чернобыльской молитвы» Алексиевич.
О белорусах. Один из центральных персонажей картины, белорусский физик-ядерщик Ульяна Хомюк, судя по её докладу на заседании Политбюро ЦК КПСС, обладает интеллектом, сравнимым с уровнем мокрицы. Иначе не объяснить, с какого бодуна она решила, что Чернобыль может взорваться как ядерная бомба, и мощность взрыва достигнет 2 мегатонн!
Ладно, она бы несла эту чушь перед Светланой Алексиевич, обычным журналистом с диктофоном. Но перед ней сидит Генеральный Секретарь ЦК КПСС, обладатель терминала АСУ «Казбек», в народе – «ядерного чемоданчика», пульта управления самым мощным оружием на планете. Я не высокого мнения о Горбачёве, но уж самые базовые понятия военные ему ввели в уши, когда показывали терминал.
И никто из присутствующих не вякнул, что в реакторе не может быть ни оружейного урана-235, обогащённого до 80%, иначе взрывная цепная реакция не наступит, ни в достаточном количестве плутония, побочного продукта ядерной энергетики. И что мегатонная мощность достижима только для водородной бомбы, чрезвычайно сложного устройства. И что двух мегатонн даже в первом приближении не хватит для поражения площади в радиусе 200 километров… Нет, молчат, слушают, внемлют, верят на слово какой-то полоумной даме из периферийного института. Что с них взять, в СССР все, по мнению создателей кино, – быдло-советикусы, кто в галстуках, кто в робах. И глушат водку в любое свободное время.
Комментируя американскую муви-агитку, экс-директор ЧАЭС резюмировал: «Это плевок для наших атомщиков в лицо».
Я посмотрел фильм за пять вечеров в присутствии бывшего сотрудника Билибинской АЭС, не специально – так совпало. По реалистичности «Чернобыль», если верить её комментариям, не дотянул до «Звёздных войн» и слегка превзошёл «В гостях у сказки». Больше всего возмутила водка. Атомщики действительно пьют много, но в основном красное сухое вино. В крайнем случае – портвейн. Водка не выводит ионизированные частицы из организма. Остальные комментарии приводить не буду по соображениям цензуры. Без мата не передать.
Самое скверное, что на постсоветском пространстве кинобред американцев получил высокую оценку, переплюнув «Игру престолов». То есть нынешнее поколение способно принять за чистую монету всю грязь, всю мерзость, опрокинутую на ликвидаторов.
И так будет дальше, если первыми не снимать качественные, берущие за душу фильмы.
Практически всё высокобюджетное кино, выпускаемое в Беларуси и России – дотационное, в прокате и по ТВ окупается мизер. Фильм про Чернобыль давно бы уже «выстрелил». Только реалистичный, с показом массовых демонстраций трудящихся на празднике 1 мая 1986 года в Киеве и Минске. Под потоками радиации, сшибавшими птиц на лету. На самом деле, тогда было гораздо страшнее…
Идеологию нельзя пускать на самотёк.
Источник: «Телескоп»
