Анатолий Матвиенко: За кого сражались предки современных белорусов на Куликовом поле?

Как приятно и просто было изучать историю СССР в СССР! Она была выстирана, высушена, выглажена и застёгнута на все пуговицы как рубашка курсанта перед присягой.

К ясным и упрощённым схемам было приведено средневековье с героической борьбой народа Руси против татарского ига, а также литовских интервентов (ничего общего, естественно, с братским белорусским народом не имевших) и псов рыцарей, скакавших по озёрному льду в середине весны – 12 апреля, хотя лёд, вообще-то, на территории нынешней Псковской области исчезает в марте… Но – к чёрту детали, в игнор – мелкие несуразицы, главное свершилось, объединились русичи под твёрдой рукой Москвы, чтоб дать отпор татарам на Куликовом поле, а чуть позднее и вовсе низвести их до маленькой поволжской автономии. Как-то так.

Сейчас просто ужас охватывает душу, когда читаешь про клубки и хитросплетения противоречий, как в событиях того времени, так и во мнениях современных историков.

Вот, например, сказ о неоднозначной роли литовского великого князя Ягайло, пришедшего с войском к Куликову полю якобы оказать помощь Мамаю. Вмешались бы воины ВКЛ, и тогда рати Дмитрия Донского просто были бы сметены объединённым литвинско-татарским ударом. В двух европейских летописях нашёл отражение факт, что литвины просто выждали окончания битвы… Правда, «битва» – слишком громко сказано, Дмитрий, которого другие князья Руси на призыв о помощи послали подальше, привёл с собой совсем немногочисленную дружину, споры о её численности приводить не буду, однако само поле Куликово, по современным оценкам, менее двух километров в поперечнике, большим массам, особенно конницы, там просто негде развернуться. В общем, после её окончания Ягайло повелел напасть на возвращающихся в Москву ратников, измождённых и израненных в драке с татарами. Литвины основательно проредили победителей, забрали оружие и прочую добычу.

Воспользовавшись результатами Куликовской битвы, где благодаря литвинам обе участвовавшие в ней стороны оказались в побеждённых, Тохтамыш, союзник Ягайло, убил Мамая и в 1382 году двинул на Москву, охотно поддержанный целым рядом русских князей. Москва, не оправившаяся после литвинской резни у Куликовского поля, не смогла выставить достойное войско и пала…

Ягайло в этой ситуации выглядит не слишком красиво с точки зрения выполнения договорных союзнических обязательств, но проявил себя как изворотливый политик, сохранивший жизни подданных и добившийся результата.

И так, предки белорусов вступили в союз с монголо-татарским ханом, способствовав сохранению владычества Золотой Орды на Руси? Так оно и есть, но как-то не симпатично звучит. Поэтому историки, склонные считать соседство с россиянами катастрофическим бедствием для нашей Родины, склонны толковать события XIV века иначе.

Например, Вадим Деружинский утверждает следующее: «Все российские историки удивительно слабы на память и «дружно забывают» факт, который заставляет совершенно иначе взглянуть на Куликовскую битву. А именно: в 1373 году (за 7 лет до битвы) Ольгерд бескровно захватил Москву в состав ВКЛ, всадил в кремлевскую стену свое копье – как знак теперь вечной принадлежности Москвы ВКЛ, а также подарил москвичам пасхальное яйцо как символ единства». Я уж молчу, что «захватить в состав» невозможно в принципе, города и территории захватывают, а потом включают в состав, но не о языковой безграмотности речь, дальше ещё круче: развивается мысль, что Дмитрий Донской был мелкой шавкой в услужении литвинских князей, и Ягайло вёл конницу на помощь вассалам-московитам, а не Мамаю! Вадим Деружинский, в свою очередь, дружно забывает факт, что литвинско-московская война закончилась в 1372 году, о чём нам поведала Супрасльская летопись, и что «вечный мир» между воинственными соседями продержался несколько лет. Так что пассаж про яйцо и копьё явно взят из области фольклора.

Та война относится к незаслуженно забытым. Россияне её стесняются, потому что в традиционной российской истории, во многом откатившейся к устоям советского времени, факт военных поражений от литвинов (почти – белорусов) представляется неудобным, его не отрицают, но стараются не афишировать. У нас – тоже, потому что принято в тех кругах, где вещает Деружинский, муссировать тематику агрессивной московской экспансии на запад, вплоть до разделов Речи Посполитой и поглощения империей останков ВКЛ, литовинский разбой 1368-1372 годов слишком уж выпирает как причина для московитов раз и навсегда покончить с вековечным врагом – князьями ВКЛ. Забытую историю легче перевирать.

Ладно, не буду вдаваться в детали, попробую ответить на единственный вопрос: так за кого же во время Куликовской эпопеи выступали «наши»? В смысле – наши предки.

За Ягайло и Тохтамыша, против Мамая и против Дмитрия Донского одновременно?

Историки из оппозиционного и антироссийского лагеря (это почти одно и то же) обожают приватизировать ВКЛ как достояние исключительно белорусов. Жемайтов (современных литовцев) со всякими там киевлянами небрежно относят к жителям колоний, примерно так, как коренные англичане с главного острова относятся к австралийцам. Соответственно, у оппозиционеров проводится знак равенства между ВКЛ и Беларусью, стало быть, она как преемник княжества вправе претендовать на всё княжеское наследство.

Но ВКЛ – великая держава Средневековья, белорусский остаток – только её часть; вильнюсское сердце княжества навсегда отдано Литве. Беларусь в гораздо большей степени является осколком советской великой державы.

Идеологи оппозиции не устают подчёркивать генетические различия великороссов, близких к финским народностям, и литвинов, имеющих общие корни с мазурами и другими племенами юго-востока Балтики. Обычно утверждается, что от 60 до 80% белорусского населения – это прямые потомки литвинов или дети от смешанных браков литвинов с приезжими.

Очень лихо с вливанием инородной крови в литвинскую расправился Артем Деникин: «За несколько поколений из-за браков с местным большинством пришлые этносы растворяются в нем, как сахар в кипятке, утрачивая и язык, и фамилии, и гены, и культуру, и менталитет.

То есть – ПОЛНОСТЬЮ исчезают, и в их потомках уже не найти следов исходных не местных черт». Видимо, данный автор уверен, что переехавшие в Беларусь русские сплошь поменяли фамилии на «…евич», поголовно заговорили на мове, бросили пить водку, усвоив белорусский стиль «агульная млявасць i абыякавасць да жыцця». По-моему, это белорусы почти поголовно говорят по-русски, на мове – единицы процентов, даже из числа учившихся в белорусскоязычных школах. Спроси белорусов про литвинов, кто-то, в лучшем случае, с трудом вспомнит обрывки знаний из школьной истории, мол – жили здесь такие, другие удивлённо вытаращат глаза. Ну не ассоциируют себя белорусы с литвинами, кроме некоторых исторически озабоченных энтузиастов! Евреи обретаются в Беларуси минимум полтысячелетия, и я вас умоляю: таки покажите мне еврея, растворённого как сахар в кипятке. Потомки татар по-прежнему исповедуют ислам. А потомки поляков исправно сдают экзамены на «карту поляка», подтверждая небелорусскую национальную идентичность. И даже Президент нашего государства был вынужден констатировать: наша нация ещё в стадии формирования. И, добавлю от себя, формируется она как нация гражданская, точно так же, как образовалась нация американцев. Литвинская эпопея – наша история далёкого прошлого, но не более того.

Поэтому предки современных белорусов сражались и в литвинском войске, и в дружине Дмитрия Донского, и в коннице Мамая, их потомки перемешались и живут на постсоветском пространстве. Выделить из воевавших тогда сугубо «наших» и совсем «не наших» невозможно в принципе.

Я к чему клоню. Использование исторических фактов, что подтверждённых, что выдуманных, для обоснования каких-то современных установок – вещь глупая и бесперспективная. Можно криком исходить от восторга при упоминаниях, как Ольгерд вырезал клятых москалей посреди Московии, а Острожский перебил под Оршей русский разведотряд своим ещё меньшим войском, на современную политику и отношения между народами это не влияет никак, среди любого этноса хватает крикунов-неадекватов – что на них ориентироваться. А если уж предаваться воспоминаниям в манере детских разборок, то российский оппонент имеет полное право указать в нашу сторону со словами «он первый начал». И уж точно не выглядит убедительным представлять русских особо кровожадными в Сирии или в других конфликтах, апеллируя к примерам многовековой давности, скорее всего, это свидетельствует, что у русофобов просто закончились здравые аргументы.

Анатолий Матвиенко