Анатолий Матвиенко: Умер Станислав Шушкевич
На одном из гродненских сайтов появилось сообщение о покойном Станиславе Шушкевиче, но не как новость об уходе из жизни бывшего политика, а заметка о 110-летии со дня рождения. Однофамильцу экс-председателя Верховного Совета РБ, доживи он до сего дня, в феврале исполнилось бы 110 лет. Пикантность ситуации в том, что на фотографии красуется именно бывшее первое лицо государства.
Казалось бы – что особенного, перепутал администратор сайта, не нашёл фото Станислава Петровича и налепил изображение Станислава Станиславовича… Но, по-моему, случай симптоматичный. Если предъявить молодому белорусу, не особо политизированному, фотографии Шушкевича, Позняка, Лебедько, Некляева, он узнает хоть одного из них? Большинство, думаю, не назовёт никого. Примечательно, у нас свободно выходит оппозиционная «Народная Воля», распространяется по подписке и в розницу, правда – умеренным тиражом, большой никто не раскупит. В Беларуси, одной из самых передовых стран постсоветского пространства по охвату населения интернетом, не закрыт доступ к charter97.org и другим ресурсам, поддерживающим оппозицию, любой желающий вправе хоть сутками любоваться на лики граждан, выступивших против «последнего диктатора Европы». «Диктатора» все знают, его противников – нет.
Лично и по-человечески я очень хорошо относился к Шушкевичу, кроме случаев, когда в его квартире очередной праздник затягивался до глубокой ночи, было шумно, и по стене полз потёк сырости от переполнившейся ванной. Профессор всегда извинялся перед соседями по подъезду, никто на него зла не держал… Много позже, работая следователем МВД, я арестовал воровку, чьё лицо показалось мне знакомым, оказалась – да, я неоднократно видел её в лифте, она приезжала к Шушкевичам в самый весёлый период их жизни.
Всё очень сильно переменилось к 1990 году. Шушкевич, известный теперь не столько как проректор БГУ, а в большей степени как депутат ВС БССР, вдруг заговорил на мове. Он перестал ездить в университет на своей замученной пятёрке «Жигулей» с вечно севшим аккумулятором и предпочитал троллейбус, где его узнавали, он всем желающим пожимал руки и безудержно щебетал на мове.
Когда Шушкевича избрали председателем Верховного Совета, мне почему-то из ранних событий больше всего запомнился рассказ его жены о первом (или одном из первых) заграничном визите. Она делилась впечатлениями с товарками по подъезду, как там всё было здорово, ковровая дорожка к самолёту, такой радушный президент Франции, такая очаровательная первая леди…
«Прилетели домой, а у нас лифт выключили и горячей воды нет», - горестно вздохнула «першая ледзi», и соседки сочувственно закивали. Это сейчас я понимаю причину, главную государственную должность во Франции занимал Франсуа Миттеран, а у нас, увы, – Станислав Шушкевич.
За время его правления Беларусь в качестве государственного символа получила позорную бело-красно-белую тряпку гитлеровских прислужников. Затем – навязчивую тотальную белорусизацию, в результате чего миллионы человек, ранее относившиеся к мове нейтрально, возненавидели её до глубины души и хором проголосовали за двуязычие на референдуме «последнего диктатора», заодно постановили бело-красное-белое позорище убрать. При Шушкевиче именно с белорусской стороны выросла масса экономических преград между нами и Россией, в результате чего белорусы пережили рыночные реформы гораздо горше, чем позволял потенциал республики. Именно при Шушкевиче из Беларуси вывезли ядерное оружие, за «спасибо», хоть выторговать за безъядерный статус нашей страны можно было очень много. Национальная валюта с наивными зайчиками и белочками рухнула на несколько порядков, инфляция обогнала показатели всех соседей. Население познало нищету, невиданную с первых послевоенных лет.
А что в активе? Ну, праздновали теперь главный военный праздник страны не 23 февраля, а осенью, в привязке к дате боя под Оршей. Хотя обе даты, на самом деле, не соотносятся с действительно значимыми историческими событиями, появился повод фигу России показать. Беларусь, вдруг получившая независимость, резвилась как могла, в лице своих официальных лидеров вела себя как первобытный дикарь в супермаркете. Понятно, что бесконечно такая ерунда продолжаться не могла, хоть современные оппозиционеры порой вспоминают начало девяностых со слезой ностальгического умиления.
Шушкевич не проявил азбучные качества зрелого политика – не собрал вокруг себя команду, дающую поддержку и опору, не обеспечил устойчивость власти. Не удивительно, что на президентских выборах 1994 года он даже во второй круг не вышел.
Правда, взамен двушки в университетском доме, как я слышал, он успел организовать себе достойную квартиру. По-моему, это единственное достижение первого белорусского лидера на высшем государственном посту.
Получив отставку, он примкнул к оппозиции, читал лекции за границей, его подкармливали, жалели, когда было модно клеймить Лукашенко. Сейчас практически не виден и не слышен. Впрочем, как я уже говорил, малозаметны и персоны, проявляющие активность.
Президент в конце 90-х годов назвал Шушкевича «политическим трупом».
Если бы Станислав Станиславович в самом деле отошёл в лучший мир, я бы расстроился. Хороший он был мужик, всегда нам, мальчишкам, во дворе яблоки раздавал, на своей даче выращенные. А что полез на должность, для которой не подходил абсолютно, так это его и наша общая беда, которая никого ничему не научила. Во власть по-прежнему лезут люди, физиологически не способные с ней справиться. Вот только их лица забываются. Порой кажется, все они – на одно лицо…
