Анатолий Матвиенко: Почему грустят белорусские оппозиционеры?
Политические взгляды белорусского литератора очевидны после прочтения нескольких абзацев их текстов. Лояльные к власти, а также индифферентные к политике писатели выдают практически полную палитру эмоциональной окраски произведений, кроме совсем уж серого цвета. А отъявленные бело-красно-белые тяготеют именно к серому настроению, пыльному, навевающему ассоциации с душным чердаком в паутине или с заброшенной стройкой, где ржавая арматура перемешалась с бетонной крошкой.
Оппозиционерам присуще демонстративное уныние. Ну не получается не то что свергнуть, но даже пошатнуть «диктатуру»! Сколько загорали у ресторана «Поедем – поедим» на почтительном расстоянии от Куропат, ничего не вышло, свернулись не солоно хлебавши. И опять – тишина. Скука. Вялое изображение деятельности.
У оппозиционеров-литераторов всё аналогично, разве что бессмысленность и однообразие существования описаны более художественно.
«Калі час замёр на месцы, ніхто і не павінен паміраць. Калі нічога не адбываецца, як можа нехта адыходзіць?»
«Але гэта Беларусь, і любы выбар тут будзе памылковым, любыя словы не зразумеюць ці зразумеюць не так. Адзіна верных альтэрнатыў няма. Застанься ў цені — памрэш у забыцці, як вялікі Анемпадыстаў. Папрасі літасці — і сыдзеш пад клёкат тых, хто вінаваціць у недастатковай прынцыповасці, як вялікі Кулінковіч. Гэта Беларусь, дзетка. Краіна, абудзіць якую можа толькі смерць».
Эти пессимистические строки принадлежат Виктору Мартиновичу.
Страна бурлит, всё время что-то происходит – спортивные и культурные мероприятия, международные встречи, саммиты. В силу небольших размеров мы вынуждены жить в состоянии тесного контакта с соседями – экономически, политически, культурно. Нас приподнимает на волне или трясёт практически синхронно с другими государствами, а где сейчас спокойно?
Но – нет. «Час замёр на месцы».
Эта странность происходит в субъективном восприятии тех, кому ничего не удаётся.
Тот же Виктор Мартинович написал несколько небольших романов, один из них – «Мова» – пиарился в белорусском интернет-пространстве прямо-таки с неприличной интенсивностью. Больше, наверно, рекламной энергии вложено только в «Вырвича» Людмилы Рублевской. Но «Мова» так и не стала реальным бестселлером. Два тиража дали совокупное количество книжек в 1700 экземпляров, что не воспринимаются всерьёз как успешное произведение. Следующий роман – «Озеро радости» – подобной поддержки не получил. Предполагаю, кто-то невидимый подумал и решил, что у Мартиновича нет потенциала, достойного капиталовложений.
Романы примерно такие же по серости настроения, как и статья, на которую я дал ссылку выше. «Сфагнум» – рассказ о группе маргиналов, слоняющихся по белорусской глубинке, обильно пропитанный матюгами. «Мова» – о столь же серой унылости Беларуси, но уже в будущем. «Озеро радости» я открыл… и делитнул с ноутбука. Простите – не могу себя насиловать.
Почему так уныло выглядят результаты этих потуг? А всё просто. Большинство писателей второго-третьего эшелона что-то публикуют, и ладно. Мартинович благодаря объёму рекламы, а вряд ли это творилось без его ведома и согласия, воспринимался однозначно как претендующий на звёздность. Не получилось.
Например, в качестве большого достижения указывался объём продаж книги «Возера Радасці» в количестве 148 продаж за месяц, за год – 527. Чё, и всё? Извините, но если брать только белорусскоязычное, то «Радзіва Прудок» Андруся Горвата обеспечило более 750 продаж в первые часы после презентации второго тиража.
Мартинович пытался реализовать себя как педагог и научный работник, преподавал в литовском вузе, который все последние годы дышит на ладан, а репутация вуза… как бы сказать помягче… В общем, это не Гарвард. Тоже ничего выдающегося.
Ещё одна черта. В тексты постоянно вставляет английские словечки, бравирует «европейскостью», любит подчёркивать, что бывал в заграницах. И в то же время в книгах присутствует неуловимый привкус провинциальности. Родился в райцентре и стыдится этого? Не знаю, поэтому не буду утверждать. И не то чтобы случай как в анекдоте: «можно вывезти девушку из деревни, а деревню из девушки не вывести», но есть, есть запашок, а «европейскость», по крайней мере – на мой субъективный взгляд, кажется средством замаскировать провинциальность. При том, что большинство минской интеллигенции, происходящей не из столицы, очень трудно идентифицировать – родился в Минске или на отшибе, личные качества важнее, чем место появления на свет.
Вот ещё одна публикация Мартиновича: «Гібрыдная Феміда». Посвящена процессуальным действиям Следственного Комитета в отношении сотрудников портала tut.by. Вот бы ему возрадоваться, в Беларуси хоть что-то происходит! Нет, автор по-прежнему в серой тоске. Даже на правоохранителей нападает вяло, будто в полусне.
«…Інтарэс узнік і таму яшчэ, што за апошнія 10 гадоў пад бокам у тэлебачання, якое ніхто не глядзіць і дзяржаўных газет, якія чытаюць толькі тады, калі яны ўкусяць каго з вядомых у сеціве персанажаў, узнікла сіла, якая ўплывае на настроі паловы насельніцтва рэспублікі. Крымінальная справа скіраваная на тое, каб з гэтай сілай разабрацца».
Вся белорусская оппозиционная публицистика как в капле воды… Стилистика хромает на все пять неравных по длине ног: посчитайте только повтор якое-якiя-якая в единственной фразе!
Вяло, лениво течёт мысль. Недосуг узнать рейтинги каналов и телепрограмм, выяснить, отчего рекламодатели вкачивают море средств в рекламу на ОНТ, Беларусь-1 и иже с ними, если никто не смотрит. Неа. Просто наляпал на клавиатуре «ніхто не глядзіць», не снизойдя до ссылки, откуда взялась столь удивительная информация. Виктор Мартинович не смотрит наше телевидение и подозревает в том же всех остальных? Печаль. То же самое и про прессу.
«Крымінальная справа скіраваная на тое, каб з гэтай сілай разабрацца».
Аналогично. Не вникая в суть обвинений. Не дожидаясь, когда начнётся гласный суд и будут предъявлены доказательства либо дело прекращено за отсутствием таких доказательств, а то и вообще состава преступления. Неа. Без каких-либо аргументов. С провинциальной ленцой – хлоп по клаве! «Скіраваная». И пофиг. Ведь ничего не происходит.
«Гэта Беларусь, дзетка», — утверждает Мартинович, но, похоже, слово «дзетка» подходит не столько к его немногочисленным наивным читателям, а к засидевшемуся субъекту, неспособному оглядеться шире, непредвзято…
«Час замёр на месцы», вот только биологические часы тикают, обратно их не переведёшь. Мартиновичу стукнуло сорок. Медиум пройден, жизнь продолжает протекать мимо – яркая, брызжущая красками. Минуя серую заводь с плавающими скорлупками от семечек.
А может, это только поза Мартиновича для публики, и в жизни всё иначе? Ну, дай-то Бог…
Источник: vesti24.by
