Анатолий Матвиенко: О нацистских военных преступниках в риторике белорусской оппозиции

Нобелевский лауреат Светлана Алексиевич, постоянно высказывающая критические замечания в адрес белорусского и российского руководства, в одном из публичных выступлений отмежевалась от белорусской политической оппозиции. Действительно, полная неспособность за столько лет привлечь на свою сторону сколько-нибудь заметную долю электората вызывает скепсис. 

Оппозиция неоднородна, это касается и «литературного обслуживания» их идеологии. В списке Союза белорусских писателей можно найти и упомянутую Светлану Алексиевич, и сдержанную на высказывания Людмилу Рублевскую, сотрудницу государственных СМИ, и совершенно непонятных мне личностей с точки зрения их поведения, а также публикуемых ими произведений. Последние зачастую выступают рупором радикальных взглядов. 

Отсутствие сколько-нибудь вменяемой платформы и программы, заменяемых националистическими лозунгами и антироссийской патетикой, проявляется, в том числе, в идеологии от противного. Совместное с россиянами прошлое в романовской и советской империи раскрашивается всеми оттенками чёрного, на щит поднимается огульное антироссийское. Мне хорошо помнится конец 1980-х годов, когда многим казалось, что достаточно уничтожить  коммунистический строй в СССР, и счастью не будет границ, люди не задумывались, что создать новое общество и новую экономику будет гораздо тяжелее. Ломать – не строить… Ровно также оппозиция призывает уничтожать российско-белорусские связи, не в силах предложить что-то взамен. 

В советское время главным идеологическим врагом, поверженным, считался немецкий «фашизм». В 2017 году, обращаясь к белорусам по поводу очередной годовщины 9 мая, Президент Александр Лукашенко отказался от использования советского идеологического штампа и совершенно корректно называл германских оккупантов нацистами. Для оппозиционеров нацисты (или немецкие «фашисты») не представляются бесспорным злом, так как воевали против России, «вековечного врага» белорусов. 

Об одной книжке, содержащей множество пассажей в защиту нацистов, я узнал достаточно случайно, из-за инициативы некого Василия Яковенко организовать в российской столице презентацию его книги «Надлом. Кручина вековая». Москвичи возмутились попыткой пропаганды столь антирусского текста, а я обратил внимание на вручение автору белорусской медали Франциска Скорины. 

С точки зрения историчной достоверности и литературной ценности текст ничего собой не представляет, несмотря на внушительный объём в 45 авторских листов, это – весьма увесистый том. Для сравнения, стандартный размер современного романа обычно не превышает 12 авторских листов. Разбор исторических и литературных ляпсусов Яковенко я опубликовал на сайте Союза писателей Беларуси, с моего разрешения рецензия продублирована на германском сайте «Записки по еврейской истории», так как в книге имеются примеры прискорбного антисемитизма. Повторяться не буду, а на примере этого фолианта, чей выход оппозиционеры приветствовали, покажу извращённую логику восхваления нацизма в пику «российской угрозе». 

Белорусские националисты постоянно подчёркивают культурно-историческую преемственность Беларуси от ВКЛ. В то же время очевидно, что Беларусь, получившая государственность и размежевание с соседями только в ХХ веке, расположена на землях, что входили в состав двух крупных держав – ВКЛ и СССР, причём существование в Советском Союзе оказало неизмеримо большее влияние на современное состояние культуры, экономики, языка, менталитета, чем времена давно канувшего в Лету княжества. 

Полонизация ВКЛ, в т.ч. запрет «языка руского» и замещение его польским с латынью, постепенное окатоличивание восточной части Речи Посполитой неминуемо привели бы постепенному слиянию ляхов, мазуров, жемайтов, литвинов и других народностей страны в единую польскую нацию. Думается, этот процесс в основном бы завершился к концу XIX века. Его прервал раздел Речи Посполитой с включением земель современной Беларуси в состав Российской Империи. 

Вот что интересно. Если считать суверенитет Республики Беларусь, национальное самосознание и самоопределение белорусов благом (а у меня нет оснований полагать иначе), то любое иностранное владычество выглядит отрицательно. Но почему-то поляки и германцы на наших землях, включая наиболее одиозных – нацистов, воспринимаются оппозиционерами благожелательно, и только «русские варвары» – однозначное зло. 

«В Беларуси, пожалуй, единственный из немцев, кто относится к коренным жителям с искренним уважением и стремится дать импульсы белорусской национальной идее, - это Кубе, генеральный комиссар», - начинает Яковенко устами одного из персонажей. 

Далее примерно страниц двадцать он всеми силами тщится доказать, что Кубе проникся белорускостью, чуть ли не патриотом «Белорутении» стал и, вдохновляясь утехами с белорусской любовницей, из шкуры вон лез, даже игнорировал прямые приказы из Берлина, чтобы помочь укрепиться нарождающейся белорусской государственности. Даже несколько евреев спас (будучи причастным к уничтожению неизмеримо большего количества). Якобы именно поэтому советское руководство включило нациста в список первоочередных целей. 

Подчеркну, что реверансы в адрес дохлого нациста звучат не только в репликах персонажей: писатель вправе дистанцироваться от мнения своих героев и даже показывать их неправоту, чего в данном случае не произошло. Комплименты Кубе звучат и в авторском тексте, подчёркнуто, что у белорусских коллаборационистов всё замечательно получалось, пока (тут, видать, у Яковенко скатилась слеза сожаления), стремительное наступление Красной Армии не нарушило планы по развитию «незалежнасцi» в рамках Тысячелетнего Рейха. Разумеется, подвиг Елены Мазаник и уничтожение нациста в книге порицаются. 

Действительно, Кубе отличался от многих чиновников Германии, реализующих оккупационную политику на территории западной части СССР. Евреев он истреблял не скопом сразу, а аккуратно и планово, перед закланием использовал в экономических интересах. 

Его шаги с размахиванием морковкой «национального признания» действительно способствовали лояльности части населения к немцам, с подачи генерального комиссара белорусов приравняли к арийцам, то есть – к пушечному мясу, годному на убой в рядах СС. Именно поэтому, хоть и после казни Кубе, противнику удалось сформировать сначала гренадёрскую бригаду, а потом и белорусскую дивизию ваффен-СС. Естественно, с бело-красно-белой символикой. А ещё добровольно призвать многие тысячи белорусов в Вермахт в качестве хиви. 

В том заслуга не одного только Кубе, но и его вклад неоспорим: в процентном отношении Беларусь – лидер по депопуляции среди республик бывшего СССР. 

Пример с нацистскими оккупационными властями выглядит наиболее вопиющим. Оппозиционеры готовы поддержать или прославить любой режим, даже истреблявший наших людей миллионами, лишь бы этот режим был противником Москвы и позволял поиграть в иллюзию белорусской независимости. 

Ровно также, с восхищением, оппозиционеры относятся к деятелям БНР, сотрудничавшим с германскими (кайзеровскими) оккупантами, немцы пришли, понадеявшись, что обосновались здесь всерьёз и надолго.  

Польша в период становления Речи Посполитой в XVI-м веке наши земли не оккупировала. Неоднозначное решение о соединении двух государств в одно, управляемое королём, принималось без военного насилия. Напомним, что в короткий период времени в 1575 году Речь Посполитая формально соединилась с Францией, когда у двух монархий был единый король – Генрих III Валуа (по-польски – Хенрик Валезы). Беларусь, каковой она является в современном понимании, была бы обречена на полное уничтожение национальной самобытности, если бы интеграционные процессы зашли дальше: в Минске, возможно, говорили бы не на русском, как сейчас, и даже не на польском, а на французском языке. 

Власти Российской империи белорусскость не жаловали, украинцев и белорусов считали частью великого русского народа. Но, как ни парадоксально, имперская политика способствовала сохранению элементов нашей самобытности, потому что полонизация закончилась. 

Большевики не только дали Беларуси статус государственного образования - реальным суверенитетом до распада СССР мы не обладали, - но и предприняли меры к созданию национальной культуры, отличной от российской. Я хорошо помню времена, когда произведения белорусских авторов печатались на казённые (контролируемые из Москвы) средства в грандиозных количествах, а русскоязычному, даже состоящему в Союзе писателей БССР, было весьма сложно пробиться в издательство. 

В антироссийской риторике белорусской оппозиции отсутствует гибкость. Пагубность восхваления всего антирусского хорошо заметна в украинской политике. Прославление бандеровщины, в частности, нанесло огромный ущерб украинско-польским отношениям. Германский нацизм и его союзники признаны абсолютным злом во всём цивилизованном мире, выводы Нюрнбергского процесса никто не отменял. Наши доморощенные русофобы этого не хотят понимать и замечать, продолжают ту же линию. Публичные комплименты в адрес оккупантов не прибавляют популярности ни за рубежом, ни у электората, ни в читательской среде. 

Технически возможно, хоть совершенно не нужно, отгородиться от России, разорвать с ней союзнические отношения. Заканчиваю тем же, с чего начал: а что взамен? Превращение в Северную Корею? Или повернуться к Западу с нищенски протянутой рукой? Оппозиционеры не знают, что же реально предпринять, разве что административно запретить «расейскую мову» оккупантов в Беларуси, где абсолютное большинство не считает россиян оккупантами ни в прошлом, ни сейчас, ни в перспективе. Как результат, никакой репрессивный аппарат государства ни в одной стране не в состоянии нанести оппозиции такой ущерб, какой в Беларуси она наносит сама себе собственной абсурдной идеологией, подпираемой бездарными литературными произведениями.