Анатолий Матвиенко: Какой стране принадлежит приоритет изобретения радиосвязи?

России? Италии? Германии? Соединённым Штатам? Индии? Беларуси? Жители всех этих государств имеют некоторые основания предполагать, что один из их предков сделал величайшее изобретение человечества.

В «Википедии», не самом авторитетном, но самом популярном энциклопедическом источнике знаний авторы статьи ушли от ответа на щекотливый вопрос, заменив дату изобретения размытой хронологией основных шагов развития теории электромагнетизма. Естественно, радио появилось не на пустом месте. Но, как я осмелюсь представить, был один момент, когда накопленный багаж знаний впервые воплотился на практике.

Так какой стране принадлежит первенство?

России и россиянину Александру Попову, в один голос заявляют все российские учебники истории и серьёзные монографии, случилось это в мае 1895 года, признано организацией ЮНЕСКО, и даже глупо сей факт оспаривать.

Любой итальянский историк рассмеётся в ответ, указав, что Александр Попов продемонстрировал в мае 1985 году только «грозоотметчик», по терминологии изобретателя, то есть когерер англичанина Оливера Лоджа, незначительно модернизированный и приспособленный для регистрации грозовых разрядов, а радиосвязью российский инженер увлёкся лишь в 1897 году. Итальянец Гульельмо Маркони в упомянутом 1895 году начал заниматься именно радиосвязью и первым в мире перевёл опыты в практическое русло, за что впоследствии получил Нобелевскую премию по физике.

Сторонники британского приоритета, снисходительно ухмыляясь в английские усы, не преминут напомнить, что публичная демонстрация радиосвязи Лоджем с когерером в качестве приёмника состоялась годом раньше, чем первые наглядные опыты Попова и Маркони, а именно – в 1894 году. Они будут правы, передача телеграфного сигнала на аппаратуре Лоджа получалась на достаточно большом расстоянии – свыше 100 метров, справедливо говорить лишь о совершенствовании методов приёма-передачи, а не об открытии или изобретении.

А до того? Да сколько угодно! Серб Никола Тесла в Соединённых Штатах годом раньше также проводил публичные опыты с электромагнетизмом и практически доказал, что регистрация удалённым приёмником «колебаний эфира» может быть использована для проводной телеграфии. Не сложно назвать ещё полдюжины менее известных экспериментаторов.

Если дальше углубляться в историю, то сведения об идее создания беспроволочного телеграфа высказывались и до 1893 года. «Лучи света не могут проникать ни через стену, ни, как мы слишком хорошо знаем, через лондонский туман. Но электрические колебания, о которых я говорил, с длиной волны в один ярд и более, легко проникнут через такие среды, являющиеся для них прозрачными. Здесь открывается поразительная возможность телеграфирования без проводов, телеграфных столбов, кабелей и всяких других дорогостоящих современных приспособлений», - писал Уильям Крукс в 1892 году. Впрочем, голая идея без экспериментального подтверждения не может считаться изобретением, иначе, например, первенцем космического пилотируемого ракетостроения пришлось бы признать российского инженера Александра Засядько, около 1830 года рассчитавшего количество чёрного пороха для снаряжения ракеты, способной доставить человека на Луну, увы – добровольца не нашлось.

Первый известный и сравнительно успешный опыт радиосвязи датирован 1868 годом. «Когда А.С. Попову исполнилось только 9 лет, а Г. Маркони еще не родился, Лумис демонстрировал группе американских конгрессменов и ученых работу линии беспроводной связи протяженностью примерно 22 км. Воздушные змеи поднимали провода на высоту около 190 м. На приемной стороне в провод был включен гальванометр. Когда на передающей стороне провод соединялся с землей, на приемной стороне ток в проводе резко изменялся, вызывая отклонение стрелки гальванометра. В экспериментах Лумиса впервые в радиосвязи были применены высоко поднятые над землей передающая и приемная антенны», - пишет М.А. Быковский в статье «Махлон Лумис». Потрясающий результат для 1868 года! Но есть ложка дёгтя, испортившая всю бочку с мёдом, американец не понимал физики процесса и механизм электромагнитного взаимодействия, поэтому его приборы срабатывали далеко не всегда. Обнаружение явления без точного научного описания его сущности – недостаточное для признания изобретения.

Были ещё два экспериментатора, сумевших ранее Теслы чётко зафиксировать электромагнитные волны на некотором удалении от источника, отдавая себе полный отчёт в сути происходящего. В 1886-88 г.г. Генрих Герц (Германия) демонстрировал комплект из передатчика (генератора искрового разряда) и приёмника в виде незамкнутой рамочной антенны. Ещё раньше Томас Эдисон устроил шоу с аналогичным приёмником электромагнитных колебаний, где между электродами проскакивала искра. Но Герц заявил, что его устройство не имеет практического значения, Эдисон доказывал возможность дистанционной передачи электроэнергии, о перспективах передачи информации ни один, ни другой в то время не упоминали. Вряд ли имеет смысл говорить об изобретении радио, если оба экспериментатора не позиционировали свою технику как аппаратуру связи.

Первая половина 1890-х годов прямо-таки поражает изобилием сообщений об успешных опытах с беспроволочной радиотелеграфией. Публичные демонстрации осуществили многие другие исследователи из самых разных уголков планеты. Особенно впечатляюще результаты показал индус Джагадиш Чандра Бос, он в 1894 году добился коротковолновой приёмопередачи и телеуправления с дистанционным подрывом заряда. В период с 1891 по 1894 год десятки человек сумели передать сигналы азбуки Морзе по беспроводной технологии, подтвердив это публично, пока в 1895 году Попов и Маркони снова не «изобрели» радио.

То есть в течение этих лет, с 1891 по 1894 год, когда по всему миру весело искрили морзянкой многочисленные разрядные приёмо-передающие устройства радиосвязи, лишь над Российской Империей в эфире висела тишина, наравне с джунглями Экваториальной Африки? Нет, не так. Более того, есть все основания считать именно Россию родиной радиосвязи.

В Узденском районе Минской области, недалеко от шоссе М1 Брест-Москва, лежат развалины имения «Наднёман», сохранились въездные ворота и фрагменты усадьбы. Это – исторический памятник всемирного значения, рядом с которым Мирский замок, Несвижский замок и прочие раскрученные туристические объекты должны бы потускнеть. Здесь было сделано изобретение, которым в наше время пользуется практически каждый, у кого есть мобильный телефон, телевизор, радиоприёмник… Наверное, в хронологии человеческого прогресса изобретение радиосвязи ничем не уступает по значимости изобретению колеса или письменности.

В романовско-имперские времена имение территориально относилось к Игуменскому уезду Минской губернии. Его владелец Яков Оттонович Наркевич-Иодко, личность во всех отношениях уникальная, заслуживающая отдельных книг и публикаций, первые опыты по радиосвязи организовал ещё в 1890 году! Впрочем, датой изобретения радио следует считать февраль 1891 года, это первая документально зафиксированная публичная демонстрация, состоявшаяся в Санкт-Петербурге. Она произвела фурор, об опытах писала не только российская, но и зарубежная пресса, факт стал общеизвестным для всех интересующихся, поэтому Теслу, Лоджа и других экспериментаторов второй волны справедливо отнести к последователям Наркевича-Иодко.

Интересно, что рамочные антенны с разрядником, когереры и другие устройства регистрации импульсов достаточно быстро сошли со сцены, в то время как наш первопроходчик использовал вполне современный метод получения радиосигнала с преобразованием колебаний электромагнитного поля в звуковые колебания, что, в частности, делает и сейчас любой мобильный телефон либо радиовещательный приёмник.

Схема радиоприёмника Йодко напоминает классический детекторный приёмник, в качестве детектирующего элемента изобретатель использовал… живое растение! Эта деталь явилась и камнем преткновения во внедрении его аппаратуры для практического внедрения, а кристаллических или вакуумных полупроводников тогда ещё не существовало.

Наш соотечественник прокатился по Европе с демонстрацией публичных опытов в 1892 году и вдруг довольно быстро остыл к радиотелеграфии, его манили новые пути применения электричества, особенно для диагностики и лечения самых различных заболеваний.

Нельзя отрицать и несомненных заслуг Александра Попова. Он продемонстрировал радиоприёмник Лоджа чинам, заседавшим «под шпицем», то есть под шпилем Адмиралтейства, дипломатично обойдя консерватизм флотского начальства в восприятии всего нового, непривычного. Надо сказать, что на исходе века Адмиралтейство ассигновало из казны изрядные средства на самые авантюрные прожекты, такие как безумный «воздухолетательный снаряд» Можайского или огромная флотилия микроскопических подлодок Джевецкого, все они заканчивались пшиком. Образно говоря, военные моряки, обжёгшись на молоке, дули на воду, и соблазнить их связью по невидимым проводам вряд ли бы удалось. А новый метеорологический прибор адмиралы восприняли вполне естественно. Вместе с передатчиком Герца приёмник Лоджа составил работоспособный комплект, и уже к концу столетия русский флот начал радиофикацию.

К слову, разгромленная у Цусимы эскадра адмирала Рожественского имела гораздо лучшее обеспечение радиосвязью, чем японский флот. Увы, связь – не единственный фактор успеха…

Но вернёмся к Наркевичу-Иодко. Я не обнаружил ни единого документально подтверждённого факта, чтобы ранее февраля 1891 года кто-либо демонстрировал радиосвязь с соблюдением двух условий: чёткого научного понимания происходящих процессов и специального использования аппаратуры для передачи сигналов Морзе или каких-то иных информационных данных. Поэтому февральские 1891 года публичные опыты Наркевича-Иодко в Петербургском университете были первым достоверно зафиксированным сеансом радиосвязи в мире. Российским сеансом! А, учитывая происхождение Иодко, – и белорусским событием.

Но вот незадача, после «великого» Октября новая власть Иодко не жаловала и предприняла всевозможные усилия, чтоб его все забыли. В национализированном имении оборудование было уничтожено или разворовано. Имя учёного нигде не упоминалось. Несмотря на явную абсурдность агитации за Попова как «изобретателя» давно уже изобретённого радио, имя Иодко не использовалось для доказывания отечественного приоритета.

Дело в том, что Наркевич-Иодко был шляхтичем, помещиком, иными словами – социально чуждым элементом для большевиков. Вдобавок он обратился к губернским властям с жалобой на крестьян-арендаторов земли, из Минска прислали казаков, и те, к ужасу помещика, малость порубали несогласных крестьян шашками. Случай и правда прискорбный, но какое отношение он имеет к истории радио?

Наркевич-Иодко принадлежал к старинному литовскому роду, считал себя поляком, придерживался католической веры, в общем – был «своим» для польско-литовского истеблишмента. Но и они отвернулись от изобретателя, не простив Иодко примиренческой позиции в отношении России и русских, он предал, так сказать, посполитое дело и отказался поддержать освободительное движение  Польши к независимости от России.

Уроженец белорусской земли, по крови – литовец-литвин, Наркевич-Иодко, безусловно, принадлежит к деятелям белорусской науки и культуры. Вот только у нас принято чрезвычайно расточительно относиться к историческому наследию и избегать каких-либо споров о приоритете. Если об этом приоритете спорят Индия с более чем миллиардом населения, Соединённые Штаты, Великобритания, Германия, Бразилия, куда уж нам, маленькой синеокой республике…

Я иногда открываю армянский ресурс «Аравот» и замечаю: любой заслуживающий внимания деятель культуры, в чьём генофонде затесалась хотя бы минимально доказанная армянская примесь, немедленно объявляется национальной гордостью армянского народа. Пусть это крайность, наша крайность – не замечать очевидного – гораздо хуже.

Да, есть уголок Наркевича-Иодко в музее истории АНБ. Тиражом 500 экз. в мягкой обложке и за счёт автора выпущена книжка об изобретателе, имя нашего великого соотечественника втиснулось в учебник истории, за госсчёт вышла книжица ещё тоньше – библиографический указатель публикаций о Иодко… И всё!

Гений мирового калибра, сравнимый с Эдисоном, Теслой, Эйнштейном, Леонардо да Винчи, одинаково актуальный для национального престижа России, Беларуси, Польши и Литвы, практически пребывает в безвестности, руины его усадьбы с каждым годом рассыпаются ещё больше. А там была «эолова арфа», звучащая на ветру, уникальная электрофизическая лаборатория по исследованию человеческого электромагнитного поля, аппаратура электротерапии, не менее уникальная система электрической стимуляции плодородия почв, кумысолечебница. И первая на планете радиостанция! Всё это заросло бурьяном.

Неужели ничего нельзя изменить?!