Юрий Глушаков: Почему Великое Княжество Литовское не стало лидером интеграции
В XIV-XV веках ВКЛ стремилась стать объединителем всех русских земель. Однако этому проекту не суждено было сбыться. Что помешало созданию белорусско-литовско-русского «Союзного государства» со столицей в Вильне?
Воюющие родственники
До конца четырнадцатого столетия ВКЛ успешно продвигалось именно в восточном и южном направлении. Походы Ольгерда на Москву хоти не привели к ее взятию, но показали авторитет Литвы-Беларуси – в рамках обычаев того времени. Ведь хоть и пришлось отступить, но это не московское войско постояло под стенами Вильни и Новогрудка, а литовское – у Кремля. В 1362 году Ольгерд наголову разбил татар при Синих Водах – впервые в истории. И стал хозяином всей южной Руси-Украины. Династические браки литовско-белорусских князей с русскими принцессами дополняли славу литовского оружия.
Правда, в 1380 году Московское княжество разгромило татар на Куликовом поле – и не периферийных правителей, а основные силы Золотой Орды вместе с генуэзской пехотой. Но уже через два года получила «обратку» -Тохтамыш полностью уничтожил Москву вместе с жителями. Но даже это поражение продемонстрировало растущую силу Москвы – если Мамай после побоища на Куликовом поле был вскоре убит «своими», то Дмитрий Донской – смог вернуться в разоренную столицу, сохранив и власть, и голову. И отстроить Москву сызнова. Его же «победитель» Тохтамыш в последующем сгинет в междоусобицах.
В этот период отношения между Московским и Литовским княжествами входят в ровную дипломатическую фазу – союза с Москвой ищет и Ягайло, и его соперник Витовт. Но «интегрируется» литовско-белорусское государство все же с Польшей и римско-католической церковью. Почему же возобладал западный вектор?
Ногайцы против белорусско-евразийского проекта
Причин тут было несколько. Во-первых, старый план Ольгерда объединить вокруг Литвы все русские земли силой оружия, дипломатии и династических браков не удалось выполнить - просто потому, что на этом пути крепко стояла Москва. Она претендовала быть главным объединителем в регионе. Благо, и ее положение в центре русских земель тому способствовало. Мощь же московской конницы, артиллерии и крепостных стен опиралась на соответствующую экономику. При этом близость Москвы к Волге-Азии играло в ее истории двойственную роль. С одной стороны, из заволжских степей сюда постоянно приходили полчища кочевников. Литве, укрытой лесами и болотами, в этом смысле везло больше. Однако по Москве-реке, Оке и Волге шла бойкая и торговля с богатым Востоком. На вырученные деньги можно было и крепости отстроить, и войско вооружить. Поэтому силовое развитие «восточного проекта» для ВКЛ было наглухо перекрыто кремлевскими стенами с его пушками-«тюфяками».
Во-вторых – еще большие трудности встретились на пути «южного проекта». ВКЛ в 1362 году, после битвы у Синих Вод, вышла к Черному морю и могла стать морской торговой державой. Но вот здесь последовала настоящая катастрофа…
Великий князь Витовт решил «интегрировать» Золотую Орду, ослабленную внутренними распрями и нашествием Тамерлана. На ордынский престол нового «союзного государства» Витовт намеревалась посадить своего ставленника – «политического беженца» хана Тохтамыша. Летом 1399 года огромное литовско-белорусское войско, с польскими, немецкими и татарскими союзниками, двинулась в степь. Но вместо того, что бы сразу ударить, Витовт вступил в переговоры с ордынцами. Был при нем и его двоюродный брат Андрей Полоцкий, тот самый князь, что посоветовал Дмитрию Донскому немедленно вступить в бой с татарами на Куликовом поле – не дожидаясь соединения Мамая с Ягайлой. Но на этот раз все словно делалось от обратного… Витовт не атаковал, а начал переговоры с ногайцами. Золотоордынский хан Тимур-Кутлуг тянул переговоры, пока на помощь не подошли отряды беклярбека Едигея. А затем, заманив тяжелую литовскую, польскую и немецкую конницу притворным отступлением, ногайско-ордынское войско разгромила наголову армию Витовта. Увы, не помогли литвинам ни пушки, ни огнестрельные пищали.
Случайность? Очевидно, нет. Своего рода следствие «феодальной раздробленности», перенесенное на поле боя. Мне кажется, присутствие в войске ВКЛ большего числа разноплеменных союзников подвело его. Перед лицом польских и немецких рыцарей и Тохтамыша Витовт был вынужден действовать с показательной решимостью, отчего и оказался в ловушке. Словно татарский фокус с заманиванием ложным отступлением и не был хорошо известен, будто не было Синих Вод и Куликова поля.
В общем, и «евразийская интеграция» у ВКЛ не задалась. И на востоке, и на юге у литовско-белорусских князей еще были достойные соперники.
Сработал «западный проект». Хотя в отношении Запада, откуда на балтские и славянские земли шла постоянная агрессия, никакого «проекта» у литовских князей не было. Они с трудом сдерживали экспансию Тевтонского ордена и с переменным успехом воевали с Польшей за Волынь и Холмщину.
Однако в 1385 году великий князь Ягайло заключает династическую унию с Польшей. И женится на польской королеве Ядвиге – хотя за год до этого обещал на распятии взять в жены дочку Дмитрия Донского. Польская красавица оказалась привлекательней? Нет, просто польское политическое предложение было более заманчивым.
Благословение на свободу
«Восточный» проект, кроме военного, имел тогда и политическое решение. В том числе – и в брачной форме. Конечно, по обычаям того времени, семейные узы ничего не гарантировали – и московский тесть вполне мог «повоевать» своего зятя, как и наоборот. В борьбе за власть брат шел на брата, сын – на отца. Но в роли младшего партнера Москвы Великое княжество Литовское таких бед бы не знало.
Польский двор предложил вроде бы то же самое – и в то же время не совсем то. Да, по Кревской унии 1385 года Литва-Беларусь теряла часть своего суверенитета и становилась фактически в подчиненное положение. Зато сам Ягайла обретал высшую власть – королевскую. Вот он, западный индивидуализм в действии. Он пришелся по душе не только новоиспеченному королю – литовско-белорусская шляхта, принявшая католичество, также наделялась немалыми личными правами. Вдобавок ко всему, большинство князей и бояр, входивших в условную «русско-православную» партию, сложили свои головы на Ворксле. Включая славного князя Андрея Ольгердовича Полоцкого.
И тут пора сказать об еще одном, четвертом факторе, помешавшему стать ВКЛ объединителем русских земель. Это, выражаясь современным языком – «отсутствие единой государственной идеологии». У Москвы такая идеология была – религиозная, как только и было принято в то время. Московское княжество сражалось за православие. Польша и Тевтонский орден несли восточным «схизматикам» римско-католическую веру. И именно она сыграла огромную роль в повороте наполовину языческой, наполовину – христианской Литвы-Беларуси на Запад.
Хотим подчеркнуть, что здесь не идет речь о вере как таковой. Властители того времени редко вникали в религиозные догматы, а выбирали ту или иную конфессию в соответствии в международной и политической обстановкой. Римско-католическая церковь представляла тогда огромную и хорошо организованную международную корпорацию – политическую, идеологическую, экономическую. А с появлением своих рыцарских орденов – и военную. Это было своего рода пара-государство, прямой наследник Римской империи и отдаленный предшественник – нынешнего ЕС.
Еще раз отметим – особенности и ценности духовной доктрины католицизма и православия тут не рассматриваются. Речь идет об исключительно политических и экономических аспектах. В то время католическая церковь отражала интересы бурно развивавшихся и поэтому агрессивных феодальных монархий Западной Европы. Центром православной иерархии в то время была клонившаяся к упадку Византийская империя, ни о каких вселенских амбициях и не помышлявшая. Однако про защите своей земли православная вера становилась боевым знаменем – стоит вспомнить хотя бы благословение Сергия Радонежского на Куликовскую битву.
Однако и объединенная Польша-Литва-Беларусь вовсе не стали простой игрушкой в чужих руках. И если Московское государство вскоре избавило Восточную Европу от Золотой Орды, то войска Польши и Великого княжества Литовского – от агрессии Тевтонского ордена. И в Польском королевстве, и в Великом княжестве Литовском, и в Московском государстве продолжалось самобытное развитие их славянских народов и культуры, всегда взаимно влиявшей и обогащавшей друг друга.
