Евгений Константинов: Беларусь и Европа: жизнь на мосту?

В связи с приглашением к участию в прошедшем саммите «Восточного партнёрства»  президента Александра Лукашенко актуализировалась тема отношений Беларуси и Европы. Дружественный жест с Запада прочитывается, как знак того, что ЕС устал ждать ухода Лукашенко из власти  и смены декораций на политической сцене Беларуси. Брюссель готов разговаривать с Лукашенко.

Всем очевидно, что Беларусь нельзя исключить из Европы. И дело здесь не только в географии. Судьба Беларуси — неотъемлемая, органичная часть целокупной европейской истории. Исторически, ментально, экономически, психологически Беларусь ничуть не менее европейская страна, чем её соседи: Польша, Литва, Латвия, тем более, Украина. Нынешняя многолетняя конфронтация Европы с РБ — противоестественна и деструктивна. Собственно, дискриминация Беларуси со стороны Евросоюза мотивирована тем, что Беларусь, образно говоря, «портит отчётность» Брюсселю.

Но, как известно, Европа — разная; это огромный многомерный мир. Надо разговаривать и сотрудничать с той Европой, которая готова и способна к разговору и сотрудничеству. Для этого необходима серьёзная подготовительная работа с обеих сторон. И участие Беларуси в программе Восточное партнёрство было и остаётся важной предпосылкой и возможностью взаимного диалога и сотрудничества.

К тому же официальный Минск не уставал подчёркивать значение Беларуси как моста между Европой и Россией, исключительные возможности, которые такая стратегическая позиция может предоставить для развития экономических и человеческих связей Запада и Востока. Впрочем, и на Западе пользуются этой метафорой. Руководитель департамента МИД Германии по делам России, Беларуси, Украины, Молдовы и «Восточного партнерства» Ханс-Петер Хинрихсен сказал, что «Беларусь — это мост, государство, которое не просто занимает положение между ЕС и Россией, но и объединяет их».

Почему проект ВП забуксовал

В основе проекта Восточное партнёрство лежала хорошая современная идея. В ней был заложен перспективный  интеграционный посыл в сочетании со здоровым реализмом.

К сожалению, в ходе реализации идеология ВП начала утрачивать необходимую гибкость и адаптивность. В результате миссия проекта оказалась в значительной степени изменена, акценты смещены. Одна из двух основных причин заключалась в исходной внутренней недоработанности, недодуманности программы. Страны-участники ВП представляли собой (и представляют до сих пор!) довольно разные случаи страновых параметров, исторических сценариев, цивилизационных матриц, актуальных повесток дня. Между тем управление Партнёрства не было настроено в должной мере на индивидуальный подход к каждой стране. Соответственно критерии эффективности работы в рамках проекта оказались слишком стандартизированными и поверхностными.

Внесли свой «вклад» в понижение отдачи от проекта и страны-участницы ВП. Некоторые участники, например, Молдова, все эти годы видели и продолжают видеть в программе только донорский смысл. Они хотят получать вспомоществование, не считая себя обязанными всерьёз проводить реформы, приближающие их к правовым, экономическим, политическим, гуманитарным стандартам объединённой Европы. Процветает имитация, поступающие по разным программам средства на модернизацию расходуются неэффективно, иногда просто разворовываются.

Оказалось, что ВП может работать, как д?лжно, только там, где и политическая элита, и всё население сами готовы к модернизационным преобразованиям, серьёзно мотивированы к ним. Но стран с такими идеальными стартовыми условиями не оказалось!

Вторая причина сбоев в работе ВП заключается в том, что постепенно его деятельность приобретала всё б?льшую антироссийскую направленность. Особенно явным антироссийский тренд стал после 2014 года и известных событий на Украине.

Между тем в сложившейся ситуации ценность и востребованность ВП только возрастает. Очевидно, что на сегодняшний день Европа исчерпала возможности по расширению ЕС. Брекзит плюс проблемы с Грецией плюс хронически недотягивающие до евростандартов Болгария и Румыния — всё это сигналы одного порядка. ЕС проглотил больше, чем оказался способен переварить. Восточное партнёрство даёт возможность ЕС, сохранив лицо и не устраняясь от ответственности, продолжить проведение более-менее последовательной и осмысленной политики на Востоке. Но для этого программа сама нуждается в модернизации.

На сегодняшний момент ВП оказалось в двусмысленном положении, на сложном перепутье. Практически до самого последнего времени программу пытались использовать для решения задач, для которых она никогда не была предназначена. Очевидно, что вокруг неё  шла сложная, вязкая борьба в органах политического управления Евросоюзом. Сторонникам возвращения к исходной миссии проекта противостояли те, кто хотел бы дальнейшего превращения ВП в банальное орудие антироссийской политики. Не секрет, что на первых позициях здесь Польша и Литва. И именно Республика Беларусь может оказаться — вольно или невольно — триггером этого процесса.  

Дело в том, что роль Беларуси в ВП изначально была особой. Восточное партнёрство, по крайней мере, в его нынешнем варианте — достаточно «узкое горлышко» для Беларуси. Философия, регламент и сложившаяся практика работы руководства программы с отдельными странами в ряде отношений действительно некомфортна для РБ. И Беларусь имеет право предлагать и настаивать на их корректировке в отношении самой себя, на их «подстройке» под свою страновую индивидуальность. Тем более что результаты действия программы неоднозначны. Восточное партнёрство обычно срабатывает там, где и без него было бы неплохо. А исцелять врождённые общественные пороки, вроде системной коррупции или дискриминации меньшинств, программа, как показывает опыт той же Молдовы, не помогает. При этих обстоятельствах «сопротивление» Беларуси, отрицающей тиражирование стандартных подходов и настаивающей на уважении индивидуальных особенностей, как это ни парадоксально, может помочь ЕС усовершенствовать работу Восточного партнёрства.

Но и самой Беларуси ещё предстоит окончательно найти верный тон для разговора с Европой. Сейчас это тон нелюбимого родственника, обиженного тем, что его не сажали за общий стол, лишали законной доли уважения, а также признания прав на самобытность.

В поисках  нужного  тона

Вступая в диалог с современной объединённой Европой, едва ли стоит кривить губы и впадать в гордыню. Вряд ли стоит также слишком зацикливаться на теме двойных стандартов. Всё-таки Европейский Союз и Республика Беларусь — неравновесные стороны диалога. У ЕС есть основания претендовать в этих отношениях на позицию старшего партнёра, хотя бы потому, что он выступает их донором. Как в этой ситуации отстаивать право на свой путь, на свою модель общественного развития?

В любом случае  акцент стоит переносить на содержательную сторону, надо формировать такую повестку взаимодействия, которая не требовала бы от сторон невозможного. Беларуси следует проявлять инициативу, самой выходить с предложениями, которые были бы понятны Европе и интересны ей. В принципе, начало такому подходу и было положено 24-го ноября в Брюсселе.

Важно понимать, что независимая позиция Лукашенко в отношении Запада, в целом, импонирует населению РБ. Да, граждане Беларуси не страдают еврофобией, и в случае потепления отношений своей страны с Западом поддержат такое развитие событий. Медиа Беларуси не демонизируют Запад. Но в то же время наблюдения за евроинтеграционной историей своих ближайших соседей, прежде всего, Литвы и Латвии, не слишком убеждает последовать их примеру.

После украинских событий 2014 года казалось, что Беларусь нашла перспективную тему для улучшения собственной репутации и для перепозиционирования в Европе. РБ заняла миротворческую позицию, предложила Минск как место переговоров конфликтующих сторон. Официальный Минск заговорил о «новом хельсинкском процессе», о врождённом белорусском миролюбии и готовности занять место главного посредника в переговорах Востока и Запада.

Однако за прошедшее время выяснилось, что тема не так уж перспективна. Минские соглашения из символа надежды на урегулирование украинского конфликта всё больше превращаются в метафору бесплодной дипломатической канители. Соответственно, Минск получает всё меньше репутационных бонусов. Участники переговоров относятся к столице РБ как всего лишь к месту локации и не склонны как-то подчеркивать роль Беларуси в урегулировании конфликта. Новой попыткой обыграть ситуацию стало предложение направить белорусских военных на восток Украины в качестве миротворцев. Но и здесь говорить о каких-то перспективах пока рано.

Это не значит, что энергично педалируемая ещё недавно тема «мы, беларусы — мирные люди» себя исчерпала. Но, очевидно, она требует какой-то другой подачи. И сейчас это явно не та тема, которая поможет убрать из переговорной повестки вопросы политических и экономических свобод, которые уже много лет являются камнем преткновения на пути нормализации евро-белорусских отношений.

Никуда не уйти и от вопроса: означает ли сближение с ЕС для Беларуси автоматически отдаление от России? Неизбежна ли в этом треугольнике «игра с нулевой суммой»? Очевидно, что Беларусь однозначно должна выполнять свои союзнические обязательства в отношении России: и по букве и по духу. И Россия имеет правовые, политические и моральные основания ожидать от Беларуси именно такого поведения. Заявление министра иностранных дел РБ Владимира Макея накануне встречи в Брюсселе о том, что «Беларусь не допустит принятия каких-либо антироссийских документов на предстоящем саммите ВП» подтверждено делом. В итоговой декларации форума подчёркивается, что «Восточное партнерство не направлено против какого-либо еще государства, а ориентировано на развитие отношений бывших советских республик с Европейским союзом». Беларусь подтвердила верность страны долгу политического и военного союзника.

Осторожные шаги навстречу

Как отмечает Евгений Прейгерман, руководитель экспертной инициативы «Минский диалог», на брюссельских полях не было подписано каких-то действительно знаковых документов, открывающих новую главу в отношениях с объединенной Европой. С другой стороны, Беларусь и ЕС поставили подписи под договоренностью высокого уровня о расширении Трансъевропейской транспортной сети. Документ будет способствовать привлечению финансирования крупных инфраструктурных проектов. Минск и Брюссель вплотную подошли к утверждению приоритетов партнерства на 2018?2020 годы, которые придадут отношениям больше конкретики и практических результатов.

К тому же само Восточное партнерство эволюционирует в сторону более практического сотрудничества, при котором меньшее значение должны иметь идеологические и геополитические расхождения. Кажется, ЕС пришел к выводу, что единые подходы к очень разным странам-партнерам не работают. И намерен сотрудничать с каждой страной на индивидуальной основе, сохраняя при этом многосторонний формат Восточного партнерства. Все это, в общем-то, соответствует предложениям, которые Минск выдвигал почти с самого запуска инициативы в 2009 году.

Однако имеющийся прогресс недостаточен с точки зрения интересов Беларуси. Для полноценной нормализации с Евросоюзом необходим базовый договор, который упорядочит весь комплекс отношений. Будет это старый формат соглашений о партнерстве и сотрудничестве или же новый тип соглашений (например, как у Армении — Соглашение о всеобъемлющем и расширенном сотрудничестве), вопрос отдельный. Сейчас важно другое. Пока отношения в области торговли между независимой Беларусью и ЕС регулируются договором 1989 года между СССР и Европейским экономическим сообществом, о какой-то современной повестке дня говорить сложно.

…Видимо, Беларуси пора перестать чувствовать себя мостом между Европой и Россией. На мосту не живут. На мосту не задерживаются. Беларусь должна решить сложную историческую задачу: развивать свои и без того сильные позиции в ЕвразЭС и одновременно обрести  для себя приемлемое место в объединённой Европе, не потеряв при этом своего неповторимого лица и не пожертвовав тем, что составляет самую суть страны и народа.