«Бытовой расизм» в отношении белорусов. Как в британской прессе разжигается вражда между русскими и белорусами
Вашему вниманию предлагается новая рубрика «Окуляр» - актуальный лонгрид по свежему событию Беларуси или мира. «Окуляр» - это не мнение отдельного автора, это, скорее виденье общей картины происходящего. Приятного чтения и ждём ваших обратных отзывов.
В британской леволиберальной газете The Guardian в начале апреля опубликовали статью, над которой при других обстоятельствах можно было бы от души посмеяться. Знаете, что объединяет Россию, Беларусь и Украину, по мнению автора публикации? Только их географическая близость. И если бы белорусы и украинцы могли расколоть континент, то «с радостью бы сделали это, отделившись от России морями и океанами». Интересно, а Вера Брежнева из Днепродзержинска или минчанин Лёва Би-2 с бобруйчанином Шурой Би-2 точно хотели бы делать карьеру вдали от лежащей за морями и океанами России? Дальше ещё смешнее – в статье The Guardian говорится, что белорусы в России сталкиваются с «бытовым расизмом»…
Можно было бы предположить, что статью в британской газете написал человек, который никогда не был в России и ни-че-го не знает о русских и белорусах, но публикация вышла за подписью известного в узких кругах писателя Саши Филипенко – уроженца Минска, который ещё в студенческие годы переехал в Россию. Как будто желая придать своему утверждению о «бытовом расизме» ещё более абсурдный характер, Филипенко в статье уточнил (дословно): «Моя мама русская; мой отец украинец. У меня русские, белорусские и татарские корни, а фамилия украинская». В общем, это первый в России случай проявления расизма в отношении русского, белоруса или татарина с украинской фамилией и украинским папой.
Тему мифических национальных притеснений Филипенко поднимает и в своём литературном творчестве. Так, в его романе «Красный крест» мы читаем: «Однажды я познакомился в Ядвигой. Её мужа, белорусского театрального режиссёра, расстреляли в 37-м, сына арестовали в 39-м. Этих людей советская власть уничтожила только за то, что, живя здесь, в Беларуси, они разговаривали на родном языке. Национальный вопрос. Здесь есть только один великий народ».
Хоть Филипенко и называет себя Сашей, он давно не мальчик, ему 37 лет. Он закончил школу и вуз. Может ли взрослый писатель из Минска не знать о том, что советская власть не то что не расстреливала за белорусский язык, она страстно его внедряла во все сферы общественной жизни БССР в ходе специальной политики белорусизации? Мы не считаем Филипенко невеждой, поэтому рискнём утверждать, что он сознательно искажает историю, действуя по принципу «если факты противоречат моей идеологической концепции, тем хуже для фактов».
Идеология же у Филипенко стандартная для БЧБ-змагара: Беларусь не Россия, белорусы и русские – чуждые друг другу народы. В том же «Красном кресте» приехавший в Беларусь россиянин рассуждает: «Город Минск. Зачем я вообще приехал сюда? Пускай и братская, но всё же чужая страна. Красный костёл и широкий проспект, какой-то лысеющий поэт и гроб Дворца Республики. Десятки построек и ни одного воспоминания. Незнакомые окна, чужие лица. Что это вообще за страна такая?»
Как же сложилась у Филипенко жизнь в «чужой» для него России? Лучше, чем у многих россиян, так же занимающихся писательством на русском языке. Белорус получил «Русскую премию», премии «Сделано в России» и «Ясная поляна». По книге «Красный крест» был поставлен спектакль в самом модном московском театре – «Гоголь-центре». То есть Филипенко, несмотря на выдуманный им «бытовой расизм», реализовал в России свой творческий потенциал, как и огромное число других белорусов. Причём не только в настоящем, но и в прошлом.
Мы советуем Саше Филипенко, находясь в Москве, поинтересоваться, кто занимался украшением Крутицкого теремка, Коломенского дворца царя Алексея Михайловича, храма Григория Неокесарийского на Большой Полянке, в котором венчался Алексей Михайлович. Этим занимались православные уроженцы Белой Руси XVII века, которые массово переселялись из Речи Посполитой в Москву. И они уж точно не хотели, чтобы их малая родина, находящаяся под польским игом, была отделена от единоплеменной и единоверной России «морями и океанами».
Само собой, никто из уроженцев Белой Руси никогда не подвергался в Великороссии притеснениям. Для белорусов, как для «своих людей», были открыты все социальные лифты, которыми наши земляки успешно пользовались. Симеон Полоцкий был воспитателем детей царя Алексея Михайловича от Марии Милославской (Фёдора, Алексея и Софью) и наблюдал за воспитанием царевича Петра. Уроженец Минской губернии А.Ф. Кошко в начале XX века занимал пост начальника Московской сыскной полиции, после чего был назначен заведующим всем уголовным розыском Российской Империи. Последним московским градоначальником до революции был гродненский дворянин, выпускник Полоцкой военной гимназии – Иосиф Иванович Мрозовский.
Когда Филипенко пишет, что Россия якобы всегда отрицала белорусскую субъектность, он забывает (а может быть, всё-таки и не знает), что Москва сделала всё, чтобы Беларусь (как и Украина) стала самостоятельным членом ООН ещё в 1945 году.
В реальной действительности – а не в фантастическом мире писателя Филипенко – Россия, Беларусь и Украина связаны прочными культурными, историческими и родственными узами. Русские, белорусы и украинцы – это одна семья. Как в любой семье, у нас случаются ссоры. И подстрекателями раздоров всегда выступают наши недоброжелатели извне.
Статья в газете The Guardian – лишнее свидетельство того, что цель Запада состоит в том, чтобы рассорить нас, разжечь ещё больше братоубийственное противостояние. Распространить пылающий на Украине пожар вооружённого конфликта и на Беларусь.
Филипенко пишет: «Украинцы решительно вырвались из крепких семейных объятий, захлопнув за собой дверь». То же самое он предлагает сделать белорусам. Но стоит ли оно того, Саша? Положа руку на сердце, хотел бы ты, чтобы, вырвавшись из семьи, Беларусь оказалась в той точке, где сейчас Украина? Или всё-таки лучше жить по-семейному – ездить друг к другу в гости, а не воевать, открывать границы, а не мечтать о морях и океанах между нашими странами, пользоваться нашим общим русским языком, а не пытаться запретить его, как на Украине?
