Анатолий Матвиенко: Вацлав Ластовский – странный персонаж белорусской истории
Столетие современной белорусской государственности привлекло внимание к политическим фигурам, чьи деяния 1917-18 г.г. оставили след в нашей истории. В первую очередь, к ним относятся большевики Михаил Фрунзе, Александр Мясников и Карл Ландер. С именами двух последних связана стратегическая ошибка в контексте разгона Всебелорусского съезда, постановившего провозглашение в Беларуси советской власти, подотчётной центральным властям Российской республики. Фактически была объявлена, но не реализована автономия Беларуси в составе РСФСР, решения съезда из-за военных действий получили своё воплощение только через год.
В летописи белорусской государственности основными этапами явились: проведение Всебелорусского съезда, учреждение ССРБ и объединение её с Литвой в Литбел, наконец – образование БССР и вступление в СССР; существование в статусе номинально суверенного государства, а фактически – автономии, продолжалось до распада Союза в 1991 году. Если употреблять литературную терминологию, то у линейного сюжета белорусской государственности был ещё крохотный spin-off. На русский язык это слово переводят как «вбоквел» или «побочный продукт», оно обозначает вторичное творческое произведение, книгу или киносценарий, не являющееся развитием генеральной линии, а только эксплуатирующее его успешность за счёт использования каких-либо элементов — персонажей или событий. Обычно авторы «боковичков» вытаскивают на первый план нечто, в главном действии глубоко второстепенное. В нашей истории «вбоквелом» стал эпизод с провозглашением БНР – побочной белорусской псевдореспублики. Отцы-основатели ССРБ-БССР во главу угла ставили советскую власть и национальное развитие края в едином государстве с Россией, что было совершенно закономерно – население этой земли не выросло до осознания себя отдельной нацией. «Сценаристы» фарса с БНР отбросили основные идеи «главной сюжетной линии» и занялись играми с суверенитетом на территории, аннексированной кайзеровской армией.
В статьях Брестского мирного договора прослеживаются намерения германцев предоставить самоопределение украинцам и литовцам-жамойтам, касательно населения современной Беларуси такого упоминания нет. Однажды я брал интервью, связанное с природоохранными мероприятиями в Полесье, и мне показали сканы документов, в которых была прописана германская программа наблюдения за птицами в этих местах; эти косвенные, совершенно лишённые политической окраски свидетельства гораздо лучше международных соглашений доказали: оккупанты намеревались оставаться здесь на десятилетия, если не больше. Так что идея «Тысячелетнего Рейха» для огромного куска Европы родилась гораздо раньше Пивного путча и «Майн Кампф». Следовательно, «вбоквел» с БНР был в сюжетном отношении откровенной глупостью, ненаучной фантастикой.
Впоследствии БНР-овских деятелей не забыли, для эмигрантских кругов до крушения коммунизма и нынешних белорусских оппозиционеров они служат символом борьбы с ненавистными «расейцами». Среди членов Рады БНР и других руководителей несостоявшегося государства есть фигуры примечательные, период первого полугодия 1918 г., когда эта структура умирала, не родившись, не показателен – слишком он был коротким и нелепым для БНР-овских активистов. Фарс с объявлением независимого белорусского государства послужил лишь паблисити для сценаристов и актёров, занятых в БНР.
Пожалуй, самой известной фигурой из той когорты остаётся Вацлав Ластовский, один из основателей БНР, с 1919 года – номинальный руководитель исполнительной власти псевдогосударства. У него довольно пёстрая биография, богатая жизненными поворотами, упомянутый «вбоквел» с занятием должности премьёр-министра никогда не существовавшего правительства – лишь небольшой эпизод.
Ластовский, судя по его наследию, производит впечатление крайне неоднозначной личности. Борец за независимость Беларуси, он ради отстаивания своей точки зрения легко опускался до спекуляций и фальсификаций, тем самым компрометируя пропагандируемые им идеи. Эдакий патриот-мошенник!
Одна его выдумка датирована первым десятилетием ХХ века и названа «Краткой историей Беларуси». Сначала публиковалась в виде газетных заметок в «Нашай нiве», в 1910 году вышла в Вильно (Вильнюсе) отдельной книжицей. Относящийся к Ластовскому лояльно Анатолий Тарас, историк и писатель националистического толка, охарактеризовал эту книгу так:
«…В чисто научном плане мало оригинальна. Но это первая история Беларуси, написанная белорусом для белорусов и на белорусском языке. <…> Это был 1910 год. Поэтому белорусская историография имеет четкую дату своего рождения, которой обязана именно Ластовскому».
Историография, вообще-то, это совокупность научных исторических исследований, собранных по какому-то конкретному признаку. Например – исследований прошлого определённого государства.
Но Ластовский сам открестился от научности. В самом начале брошюрки, в ней чуть более 100 страниц, он чётко обозначил свою позицию: Книжка любопытная. Автор конспективно переписал «Историю Государства Российского» Карамзина в части, касающейся территории наших земель, основательно её переврав. Например, «состарил» Витебское княжество, передвинув время его основания из XII века в Х столетие. Полоцкое княжество, Княжество Литовское и Великое княжество Литовское, не терзаясь сомнениями, объявил белорусскими государствами, населёнными белорусами и литовцами, а все поворотные события истории привёл к общему знаменателю, произвольно оценив их – пошли они на пользу белорусам или во вред.
Смешно, правда? Представьте, некий историк из Арабской Республики Египет, озабоченный недостаточной древностью истории арабского египетского народа, написал бы книгу об арабском египетском султане Рамзесе и наклеил ярлыки на каждое древнеегипетское событие – пошло ли оно на пользу арабам.
В действительности до XVII века этноним «Белая Русь» не употреблялся применительно к территории современной Беларуси. Здесь проживали потомки балтских и славянских племён. Великое княжество Литовское, променявшее столетием раньше суверенитет на достаточно спорный в военно-стратегическом плане альянс с Польшей, ослабло до крайности и в результате затяжных кровопролитных войн Русским царством и Швецией потеряло до 75% населения, на смену погибшим пришли выходцы из других народов. И это – только одна страница истории, достаточно существенная, ни в коей мере не «вбоквел», как эпизод с БНР. Беларусь находилась на рубеже между западным миром и Московской Русью (Россией), через её территорию во все века прокатывались опустошительные войны, менявшие этнический состав населения. Иными словами, кровных потомков полочан и подданных первых литовских князей осталось на нашей земле вряд ли много, белорусы – это уже другой народ и генетически, и культурно.
Соглашусь с мнением Александра Гронского: «Впервые о белорусском народе, как о самостоятельном этносе, заявил Франциск (Франтишек) Богушевич, который под псевдонимом Матей Бурачок в начале 90-х гг. XIX в. в Кракове издал сборник стихотворений «Дудка белорусская». Хотя вполне допустимо, что еще раньше о белорусах как о самостоятельном народе высказывались авторы публикаций 1880-х гг. в газете «Гомон».
Ф.Богушевич не смог доказать наличие белорусской независимости в Средневековье…»
Разбирать многочисленные глупости Ластовского бессмысленно, главное, он заложил «добрую» традицию все события военной истории ВКЛ, связанные с восточными походами литовских князей и, впоследствии, логичным ответом русских за многовековой экспансионизм Литвы, трактовать исключительно в ключе «адвечнай вызваленчай барацьбы» «беларускай дзяржавы Вялікага княства Літоўскага» супраць «маскоўскіх агрэсараў» (цитата взята из статьи Олега Лицкевича).
Ластовскому, в частности, принадлежит сомнительная заслуга в чрезмерном воспевании Оршанского боя, события значительного, но не выдающегося, тем более отдельно взятый бой войска Константина Острожского с передовым разведотрядом московитов при всей своей успешности никак не мог заслонить общего итога войны, для литовцев и Речи Посполитой проигранной.
Ластовский сочинил «народную фольклорную» песню «Падыймалісь чорны хмары» об Оршанской битве, скромно умолчав о своём авторстве и выдавая её за аутентичную. Чего не сделаешь для пропаганды идеи… Впрочем, в 1923 году он фактически признался, что сочинил текст песни, и опубликовал от своего имени видоизменённую версию.
Более всего известна его историческая мистификация с превращением 100%-но польского повстанца, борца с российским царизмом Винцента Калиновского (сам себя он называл Викентием) в белоруса и защитника белорусской независимости Кастуся Калиновского. Ластовский беспардонно внёс правку в сочинения Калиновского, перекроив их на иной лад.
У Калиновского: Братья мои, мужики родные!
В интерпретации Ластовского: Белорусы, братья мои родные!Ещё у Калиновского: Марыська, черноброва голубка моя…
У Ластовского: Белорусская земелька, голубка моя…Если так произвольно переделывать текст, можно и автора «Майн Кампф» представить защитником евреев с коммунистами.
Шулерская эпопея Ластовского в БНР освещалась многократно, подчеркну лишь, что на момент его нахождения на посту премьера случилась трагедия «Слуцкага збойнага чыну», одна из самых позорных страниц истории бело-красно-белого движения, отмеченная массовыми погромами, насилием над мирными жителями и бандитизмом в таких масштабах, что любые репрессии большевистской власти по сравнению с преступлениями бело-красно-белых ублюдков представляются невинной шалостью.
Находясь в Польше и Литве, премьер-министр как бы белорусского правительства громогласно проклинал советскую власть, «разрушившую белорусскую государственность», хотя большевики, наоборот, именно это государство создали, пока ещё в виде автономии в составе России-СССР. Ещё он сотрудничал с антисоветской и антироссийской Литовской Тарибой. В общем, боролся с московитами как мог.
В основной своей массе белорусские русофобы, разделявшие идеи БНР, свалили на Запад, но Ластовский с его опытом профессионального мошенника по-прежнему рассчитывал обмануть всех и вся. В 1927 году, рассорившись с новыми литовскими властями, он переехал на контролируемую Советами часть Беларуси и принял облик… советского учёного-историка! Имея в активе всего лишь четыре класса начального образования.
Плачевный уровень его исторических познаний, совершенно ненанучную тенденциозность и достаточно скромную общекультурную подготовку может оценить каждый, открыв «Краткую историю», она доступна в Сети. Конечно, то было агитационное произведение, рассчитанное на сельчан и городских обывателей, не на интеллигенцию, но Анатолий Тарас и другие белорусские националисты с наивной улыбкой на устах продолжают считать этот литературный анекдот точкой отсчёта белорусской научной историографии… Чем бы они не тешились, им бы лишь повод найти, как ещё досадить клятым москалям.
«Научные» изыскания принесли свои плоды. С 1928 года «историк» Вацлав Ластовский – академик и секретарь Белорусской академии наук. Что же, время было такое. Мой дед, получив начальное образование, плюс в активе партбилет ВКП(б) и боевые заслуги в Первой конармии Будённого, в межвоенный период прокурорствовал в Северном Казахстане. Полагаю, он был таким же юристом, как и Ластовский – историком.
С «научной» деятельностью Ластовского связан эпизод с переправкой в Минск Креста Ефросиньи Полоцкой. Практически в любой современной публикации оппозиционно-националистических авторов присутствуют строки о заслугах нашего жуликоватого персонажа по поиску реликвии. Я не берусь утверждать, исходит ли эта очередная мистификация от самого «академика» или его поклонников, но пишут об этом эпизоде прямо-таки с придыханием от восхищения: «благодаря усилиям Ластовского была найдена и перевезена в Минск национальная святыня белорусов – крест преподобной Евфросинии Полоцкой». Думаете, развернулась захватывающая история в духе Индианы Джонса и поисков Ковчега Завета с интригами, тайнами, западнями, погонями и перестрелками? Ничего подобного. Местонахождение креста было хорошо известно, изъятый у церкви, он хранился в сейфе у местных властей. Несомненная заслуга Ластовского в том, что раритет был выставлен на всеобщее обозрение.
Я бы рукоплескал, если бы не одно «но». Нацисты захватили Беларусь вскоре после нападения на СССР, крест Ефросиньи Полоцкой попал к ним в руки и исчез бесследно. Точнее следы остались, но очень уж одиозные: его изображение использовалось белорусскими нацистскими военными формированиями наряду с ягеллонским крестом. Допускаю вероятность, что если бы Ластовский не проявил инициативу и не привлёк к раритету столько внимания, шансов сберечь артефакт было бы больше. Так что, исходя из «научного» критерия самого «академика», какие из деяний в конечном итоге принесли «карысць або шкоду» белорусскому народу, то его возня с крестом как раз относится к категории шкодливых. Но в сорок первом Ластовского уже не было в живых, претензию не предъявишь.
В 1930-и году его арестовали по уголовному делу об участии в деятельности националистического «Союза Освобождения Белоруссии», лишили академического звания и сослали в ненавистную Россию, в Поволжье. Повторно он был арестован в январе 1938 года и концу месяца расстрелян.
Оба приговора отменены, Ластовский посмертно реабилитирован. Допускаю, что у ОГПУ в 1930 году и ГУГБ НКВД в 1938 году имелись весьма слабые доказательства контрреволюционной деятельности бывшего премьера либо вообще улики были сфальсифицированы. Юридической чистотой обвинения тогдашние ревнители законности не озадачивались. Для «высшей меры социальной защиты» более чем хватило многолетнего послужного списка в качестве ярого антисоветчика, врага союза Беларуси и России. Вместе с тем ставить Ластовского в один ряд с репрессированными деятелями науки и культуры 1930-х годов абсолютно неправомерно, и к науке, и к культуре он имел чисто номинальное отношение.
Ликвидация Ластовского вписывается в политику профилактического очищения СССР от всех потенциально опасных элементов. Под эту гребёнку угодили и совершенно невинные граждане, когда ретивые сотрудники ГУГБ «делали план» по разоблачению шпионов и предателей. Ластовский же для СССР был не потенциальным, а реальным врагом. С началом нацистской оккупации Чехии, Польши, а затем и Беларуси, бело-красно-белая мразь из БНР охотно сотрудничала с гитлеровцами, считая их естественными союзниками в борьбе с вековечным врагом – «расейцамi».
Кроме того, пусть и по сфальсифицированному обвинению, но Ластовский получил заслуженное наказание за сопричастность к «Слуцкаму збройнаму чыну», когда на мирное население юга Беларуси спустили обезьянью орду балаховцев. За считанные недели погибло свыше 40 тыс. чел.!
В наше время Ластовский не только реабилитирован по уголовным делам, но даже и в научном плане. В период националистической истерии начала 1990-х годов его даже восстановили в звании академика! А в Глубоком водрузили бюст «героя».
В националистической версии белорусской истории Ластовский – патриот и великий учёный, невинная жертва репрессий. Я соглашусь только с утверждением о его патриотизме, правда – чрезвычайно однобоком и зоологически антироссийском, что в реалиях Беларуси абсурдно.
О репрессиях. Людям, от истории далёким, вторая половина 1930-х годов в СССР ассоциируется с демонически огромным ГУЛАГом, чьи лагеря битком набиты невиновными политзаключёнными. В действительности, осуждённых по статье 58 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик там всегда содержалось гораздо меньше, чем обычных уголовников, основная масса зэков приходилась на совершивших самые заурядные преступления.
И среди политзеков невинными страдальцами являлись далеко не все. Ластовский – тому пример.
Подытожим. Некий образцовый список исторических фигур Беларуси, которых обязан знать каждый школьник, чтобы на них можно было равняться и ставить их в пример, ещё только в начальной стадии формирования, и нужно быть очень внимательными, в этот перечень не должны попасть сомнительные личности вроде Ластовского, персонажа белорусского spin-off под названием БНР.
Анатолий Матвиенко
