Николай Петрушенко: Какие тайны скрывает будущий забор на границе Латвии и Беларуси?

Новый 2018 год мы встретили информационным сообщением о строительстве забора в Латвии на границе с Россией и Республикой Беларусь. Более чем двухсоткилометровая стена обойдётся Евросоюзу в 10 миллионов евро. Если бы дело заключалось только в необходимости отгородиться от проникновения с востока незаконных мигрантов, то можно и не комментировать это решение. В конце концов, прибалтийское страны самостоятельно решают, как и какой ценой охранять свои собственные рубежи. Более того, возведение забора вдоль границы позволит и Беларуси автоматом сэкономить лишние миллионы за счёт сокращения численности личного состава пограничных застав. Согласитесь, имея стену со стороны Литвы, а протяжённость нашей границы с этой соседкой составляет почти 680 км, нам проще будет контролировать приграничную зону.

Другое дело, что «строительство сплошного забора на границе» — лишь одно (далеко не самое важное) звено в цепи обострения взаимоотношений прибалтийских государств с восточными соседями. И это – лишь очередная попытка воздействовать на внутреннюю и внешнюю политику России и Беларуси. Равно как и тот факт, что расходы на подобные капиталовложения, трудно оценить через показатель фондоотдачи.

В этой связи есть хороший повод вспомнить резкую критику представителями властной вертикали Вильнюса проекта строительства в Беларуси собственной АЭС. Насколько обоснованы опасения Литвы высокой стоимостью атомной электростанции? Может, литовские политики правы, приклеив нашему первенцу ядерной энергетики ярлык «экономическая бомба»? Есть ли у сторонников АЭС аргументы для ответного удара?

В условиях реально развёрнутого по всему фронту информационной войны психологического противоборства своевременные ответы на такие вопросы имеют первостепенное значение. И если удары по АЭС наносятся при участии высшего руководства страны, то и отвечать им на равных должны лица, обладающие всей полнотой информации. Однако этого мы не видим.

Давайте самостоятельно проверим доводы Литвы на примере подписанного контракта между российской фирмой «ТВЭЛ» и «БелЭнерго» на поставку ядерного топлива для Белорусской АЭС. Словно подыгрывая президенту Литвы, из отечественной и российской печати мы слышим лишь заклинания о том, что «сумма контракта не раскрывается». Найти иной способ, чтобы показать и доказать выгоду от использования энергии мирного атома ума не хватает? Такая пассивность особенно нетерпима на фоне отсутствия координации между российскими и белорусскими энергетиками по вопросам информационного противоборства и по проблеме цены экспортно–импортных киловаттов после реформы рынка электроэнергии по рецептам Чубайса.

Обратим свои взоры на технико–экономические показатели работы современных тепловых электростанций. В 1989 году удельный расход условного топлива составлял в БССР 297 грамм условного топлива на кВт·час отпущенной электроэнергии. Сегодня этот же показатель составляет в Белэнерго — 236,8 г. у.т. на кВт·ч. Мотивируя отказ от экспорта электроэнергии в 2018 году из России, белорусские энергетики подчёркивают, что в Российской Федерации показатель удельного расхода топлива на 30 % выше.

Так и хочется воскликнуть: «Стоп, машина – агрегат!» Выходит, невидимая рука рынка не заточена под экономное расходование топлива? Получается, что административно–командная система себя не просто оправдывает, по крайней мере, в энергетике, а на обе лопатки положила рыночников России вместе с их реформами.

Вместо двух средневзвешенных тарифов на электроэнергию, как это было во времена СССР (четыре копейки для населения и две копейки для промышленности за каждый киловатт. час электроэнергии), в России ввели оптовые свободные цены. Для этого назначили свыше восьми тысяч точек их определения. На каждой из них «сидят» аналитики, которые отбирают поставщиков, начиная с предложений электроэнергии по наиболее низким ценам. В итоге устанавливается… максимальная цена, запрашиваемая последним отобранным поставщиком электроэнергии. Если это рынок, то он ничего общего не имеет с базаром даже уровня райцентра. Но по этой цене, условно называемой для одурачивания населения рыночной, электроэнергию продают все счастливчики — поставщики.

Кто от реформ выиграл, можно судить по факту: в результате такого идиотизма прибыль генерирующих, сетевых и сбытовых компаний превысила… 60%! А в советское время она составляла 15 %, и все были довольны, и выручки хватало для строительства новых мощностей.

Памятуя об этом печальном итоге реформ в России, я цитирую обоснование необходимости принятия в Беларуси проекта закона «Об электроэнергетике», обсуждение его уже завершено, и не сегодня, так завтра, он будет обсуждаться в парламенте страны:


Вы, уважаемые читатели, заметили преимущество результатов реформирования энергетической отрасли в России в сравнении с показателями Беларуси? И если после этого вы продолжаете верить сказкам соловьёв либерализма о преимуществах рынка и о необходимости сохранения святого права частной собственности, то я напомню вам судьбу финансов, вложенных во времена СССР в проектирование и строительство энергомоста «Смоленская АЭС – подстанция «Белорусская». ВЛ – 750 кВ – в настоящее время является единственной линией электропередачи такого высокого напряжения на территории Республики Беларусь. Из курса физики средней школы мы обязаны знать об экономических преимуществах передачи электроэнергии высоким напряжением. Госплан СССР, выдав задание на строительство этого энергомоста протяженностью более 500 км, и в дурном сне не мог представить, что он окажется невостребованным реформаторами Чубайса.

Что же это за реформы, по итогам которых белорусские энергетики не могут непосредственно с атомщиками Десногорска без посредника договориться о покупке дешёвых ядерных киловаттов?

Вместо аргументированных доводов в публичную сферу белорусские энергетики вынесли ничем не подкреплённые амбиции. Министр энергетики Беларуси Владимир Потупчик объяснил отказ от переговоров с Россией о поставках электроэнергии, попутно заверив, что в этом решении «нет никакой политики, отказ от импорта электроэнергии носит чисто экономический характер».

По его словам, для Беларуси будет «выгоднее обеспечить собственную выработку электроэнергии на своих источниках. Отказ от российской электроэнергии сэкономит стране 300 млн долларов».

На радость литовским политикам из России пришёл ответный удар: в Минэнерго России заявили о том, что «не получали уведомления от белорусской стороны о прекращении переговоров по поставкам электроэнергии из России». В довесок к этому нам уточнили: «за 10 месяцев 2017 года из России было поставлено 2,46 млрд кВт*ч. За 2016 год поставки составили 3,18 млрд кВт*ч, в 2015 году — 2,82 млрд кВт*ч, в 2014 году — 1,43 млрд кВт*ч, в 2013 году — 3,6 млрд кВт*ч».

Таким образом, Беларуси далековато до гарантированного самообеспечения электроэнергией, по крайней мере, до выхода на полную мощность первого энергоблока Белорусской АЭС в 2019 году… И это ещё мягко сказано мною. Ведь «свои источники» по версии белорусского министра на поверку оказываются… российским природным газом.

Самое печальное в этой истории то, что в высокой цене электроэнергии Смоленской АЭС виноват «рыночный механизм ценообразования», а отдуваться за это приходится ядерщикам.

Попробуем в этой ситуации пойти обходным путём, чтобы разобраться в истинной цене себестоимости производства электроэнергии на АЭС. В учетных целях в этой публикации ограничимся лишь анализом топливной составляющей интересующего нас показателя.

В обосновании строительства первенца белорусской ядерной энергетики приводятся цифры: используя ядерное горючее для нагрева пара, необходимого энергоблоку с ядерным реактором ВВЭР — 1200 нового поколения, мы ежегодно будем замещать 4,5 млрд. кубометров природного газа. Проверим обоснованность этого убедительного показателя на примере Украины.

В 2017 году Украина для работы 15 ядерных реакторов своих АЭС закупила в РФ и Швеции ядерное топливо на сумму 331 миллион долларов.

Даже Беларусь, имея приличные льготы и покупая у «Газпрома» относительно дешёвый газ (142 долларов за 1000 кубометров, в 2018 году цена будет составлять $129 за 1 тыс. куб.м), сможет за такие мизерные по масштабам отрасли финансы обеспечить закупку всего 2.5 млрд кубометров газа. Получается, что стоимость топливной составляющей АЭС в десятки раз меньше расходов на природный газ, необходимый для ГРЭС аналогичной мощности!

А вот рассуждения отечественных властителей дум с мандатами антиядерного движения. Ровно год назад Наталья Колесниченко напугала нас «печальной» перспективой дороговизны ядерных киловаттов:


Тлетворное влияние повального увлечения поколением «пепси» смартфонами налицо. Мадам уверена, что четверть миллиарда долларов в расчёте на пятилетку, это много! А слабо подсчитать на калькуляторе, что на эту сумму Беларусь может закупить менее чем 2 млрд. кубометров природного газа.

По данным Еврокомиссии, цена российского газа для Литвы в первом квартале 2017 года составила $180 за тысячу кубометров, норвежского СПГ — $241. По оценкам VYGON Consulting, цена американского СПГ, если бы его поставки были осуществлены в этот период, находилась бы на уровне $254.

И эти люди – вильнюсские политики — учат нас жить! И убеждают Беларусь присоединяться к Европейской энергетической хартии. А оно нам надо?

Николай Петрушенко

Источник: «Телескоп»