Елисеев: Октябрьская революция была политически необходимым историческим явлением

8-го ноября в Минске прошел круглый стол по теме «Октябрьская революция – взгляд в будущее левого движения», приуроченный к 100-летнему юбилею революции. Кандидат исторических наук Алексей Елисеев поделился своими мыслями касательно октябрьского переворота.

А. Елисеев: Добрый день, уважаемые коллеги, я работаю заместителем директора Минского филиала российского  экономического университета имени Плеханова, и напоминаю об этом только ради Плеханова, потому что Плеханову принадлежит здесь следующие мысли: «В мозгу некоторых выявленных мыслителей могут ужиться рядом понятия о таких вещах, которые прекрасно уживаются в действительности». Так, в мозгу наших многих политиков на протяжении последних 30 ле никак не может ужиться мысль о том, что Октябрьская  революция не выпадает, а наоборот, вытекает из логики исторического развития и является результатом объективной потребности разрешить те общие национальные проблемы, которые накопились в социуме в то время. Представления Октябрьской революции и её связи с предшествующей историей проникают в современную мысль не из исторической действительности, а совершенно наоборот, из современных конъюнктурных представлений создается историческая, точнее псевдоисторическая действительность, в которую помещается Октябрьская революция. Тем самым нарушается принцип историзма, если конечно политики имеют представление о том, что это за принцип, потому что задним числом, когда ты знаешь результаты исторических событий последующих 100 лет, конечно, умным быть очень легко. Принцип историзма же требует от нас, по крайней мере, пока мы будем здесь обсуждать вопрос Октябрьской революции, стремиться к ее мерками и представлениями не 2017 года, а 1917. Противники Октябрьской революции отказывают ей в исторической закономерности, говорят о ее случайности, её неожиданности, но всё это с самого начала абсурдные аргументы хотя бы потому, что ни о чем так много не писали буржуазные, кадетские, меньшевистские газеты на протяжение лета и осени 1917 года, как о том, что приближается какая-то новая революция, приближается новый кризис, приближается новый взрыв.  Ну все эти писания в конечном счете своеобразная рефлексия представителей этих партий над своим собственный бессилием, потому  что, когда ты понимаешь, что ты не в состоянии выполнять те функции, которые на тебя возложены, тем больше ты понимаешь, что появится другая политическая сила, которая возьмёт на себя эту ответственность.

Политическое бессилие февралистов, представителей тех политических сил, которые пришли к власти после февральской революции, после ликвидации монархии, оно прослеживается через всю историю, начиная от весны и заканчивая осенью 1917 года.  И одно из проявлений вот этого бессилия как раз нашло отражения в политически нелепых обвинениях большевиков в стремлении взять власть.  Но аномальным как раз является поведение политической партии, которая не стремится взять политическую власть в свои руки. Поэтому на фразу меньшевика Церетели о том, что «в России сейчас нет политической партии, которая могла бы взять власть в свои руки», Ленин совершенно правильно ответил: «Есть такая партия, ни одна политическая партия не может отказываться от этого, наша партия готова взять власть целиком и полностью, в любую минуту». Я считаю, что с этого ленинского ответа и надо было начинать любой современный учебник по политологии.

Конечно, позиция большевиков и меньшевиков, она не возникла на пустом месте.  Меньшевистская мысль неустанно воспроизводила марксистские положения невозможности социализма в капиталистически не развитой стране. Не большевики, а именно меньшевики представляли собой ортодоксальное догматическое течение российской социал-демократии, потому что действительно в то время  Россия была отсталой страной с низким уровнем развития капитализма. А логика ортодоксального марксизма требовала ждать, когда капиталистические отношения станут господствующими в России и будут созданы условия для будущей пролетарской революции. Но требовала ли в действительности этого логика марксизма, либо это всего лишь некоторым образом вытекало из тех трудов Карла Маркса, которые были известны, переведены на русский язык и известны российским социал-демократам в начале 20 века?  Между прочим, лишь немногие из них в то время были опубликованы на русском языке. Но с другой стороны, была известна другая работа Маркса, а точнее не работа, а обычное письмо, которое он написал в редакцию журнала «Отечественные записки» Свиньина еще в 1877 году. Это было письмо-ответ на критику со стороны Михайловского, в котором Маркс говорит о неправомерности искажения его взглядов допущенных в статье Михайловского.

Далее Маркс писал о том,  события которые происходят в той или иной стране надо анализировать в той конкретной исторической обстановке и во всей полноте индивидуальных событий,  поэтому ни в коем случае нельзя пользоваться какой-то универсальной «отмычкой», универсального «ключа» не существует.  Так вот в российской социал-демократии способными к такому анализу оказались не меньшевики, а именно большевики, Ленин, который еще до 17 года пришел к выводу о том, что революция, в т.ч. социалистическая революция возможна в любой стране, в которой капиталистические отношения не получили полного развития.  Еще более абсурдный аргумент заключается в том, что Октябрьская революция - это какой-то заговор. Дело в том, что большевики были самой публичной политической силой в 17-м году, это единственная политорганизация, которая называла вещи своими именами и ничего не скрывала от общественности. Не было такой партии, которая бы так открыто и прямолинейно, не пользуясь, не прибегая к различным эвфемизмам, заявляла о том, чего она добивается, чего хочет.

Между прочим, за это сейчас критикуют большевиков, именно на этой почве, слишком уж «обнаженно» большевики давали информацию. Как думали, так и говорили.  «Большевики прямо указывают основных врагов: буржуазию, помещиков и капиталистов. О  диктатуре пролетариата и беднейшего крестьянства они открыто, прямо, ясно говорили в своих газетах и в устной агитации», - пишет Ленин еще накануне Октябрьской революции. Условно революции не могут быть заговором, они не возникают по чьей-то воле, но, разумеется, они совершаются через человеческие действия, то есть, посредством воли людей. Таким  образом, объективная необходимость коренных и глубоких изменений осуществляется посредством субъективной формы, конкретными людьми, и никто  сегодня не станет отрицать,  ни сторонники, ни противники Октябрьской революции,  что 17 год - это такое время, которое дало возможность всем политсилам показать, кто они есть на самом деле.

Если мы возьмем политическую деятельность, социально-экономическую деятельность, тех политических сил, которые были главенствующими после февральской революции, с одной стороны, временное правительство, с другой, деятельность эсеро-меньшевистских советов, то мы увидим, что если не топтались на месте, то были какими-то очень нерешительными.  Все основные коренные вопросы, которые в это время назрели и требовали своего решения, не были решены.  Практически никаких действий даже не предпринималось,  поэтому естественно, жуткая ситуация не могла продолжаться долго. Возникала необходимость, чтобы главенствующие позиции политической силы заняла сила, которая способна на решительные действия. Ленин потом тоже много раз возвращался к событиям Октябрьской революции, и писал что они, большевики, были вынуждены после Октября доделывать то, что не сделало временной правительство, то есть, решать задачи чисто буржуазно-демократического характера, и потом только социалистического.  Еще один очень важный момент,  Ленину принадлежит такая мысль, она очевидная, что «политику в серьезном смысле слова могут делать только массы,только у большевиков мы находим представление о том, что основа революции состоит в непосредственном вмешательстве масс в исторический процесс», и благодаря этому вмешательству, которое невозможно представить в виде случайности, Октябрьская революция победила сначала в ноябре 1917 года, а потом в Гражданской войне. Масса никогда, конечно, не является для революции в готовом виде, она может не иметь внятной программы, может быть противоречивой и запутанной, ей нужно выразить как-то свои потребности.

Всё это порождает объективный спрос на политические партии, и в 1917 году предложение даже превышало спрос, политических партий было хоть отбавляй, не хватает пальцев двух рук чтобы все пересчитать.  Наконец, большевики нашли тот класс, который  мог, готов был, и, в конечном итоге, их поддержал. Это рабочий класс, пролетариат. Но Ленину принадлежала ещё в этом смысле важная мысль,  что и пролетариат один не способен осуществить  социалистическую революцию в этой стране, поэтому нужен союз рабочих и крестьян. Если мы возьмём совокупность всех тех противоречий, которые накопились в бывшей Российской Империи,  мы увидим, что Октябрьская революция 1917 года была экономически, социально и политически необходимым историческим явлением.