Артем Агафонов: Диалог с коммунистами

В среду, 8 ноября я принял участие в круглом столе партии «Справедливый мир» и платформы «Диалог», посвященном столетию Октябрьской революции. Тема для меня была довольно непривычной: я никогда не был поклонником этого исторического события, всегда относился к нему критически. Однако столетний юбилей – дата, насколько круглая, настолько и символичная. Прошел век. Уже практически не осталось тех, кто помнит эти события и, скорее всего, совсем не осталось тех, кто в них участвовал. Столетие Октября – хороший повод постараться рассмотреть эти события, как часть истории, отстранившись от политических пристрастий и пропагандистских штампов.

С партией «Справедливый мир» и ее руководителями я хорошо знаком много лет. Несмотря на разницу в политических взглядах, к ним я отношусь с большим уважением. Даже сменив название, они не предавали своих идеалах, чего не скажешь о многих отечественных политиках, еще недавно твердивших о своей приверженности демократическим ценностям и называвших себя борцами за права человека и гражданские свободы. Коммунисты из «Справедливого мира» оказались большими демократами, чем многие из тех, кто так себя называет.

Среди всех участников дискуссии я был единственным человеком с правыми взглядами. Зато левый спектр был представлен во всем своем многообразии. От хорошо знакомых Калякина, Ухналева, Возняка, Бухвостова до странных людей, призывающих к солидарности с Северной Кореей. Говорили про случайность или неизбежность революции, ее влияние на историю, «красный террор», репрессии и т.д. Лично для меня получилось довольно любопытно и познавательно.

Мои взгляды на эти события, разумеется, сильно отличаются от тех, что доминировали во время дискуссии. Я считаю то, что происходило на территории Российской Империи в течении нескольких лет после начала Первой мировой войны, одной из величайших трагедий в ее истории, сопоставимых со Смутой начала 17 века. И окажись я в том 17-ом – с большевиками был бы по разные стороны баррикад. Я никогда не поддержал бы разгон Учредительного собрания, монополизацию власти, Брестский мир, гонения против Церкви, разрушение основных социальных институтов, ликвидацию частной собственности. При этом я понимаю, что и Февраль и Октябрь были закономерны. Увы, власть в Империи тогда была косной, непопулярной и коррумпированной, неспособной к проведению назревших реформ. Да и война против нас тогда велась, как сейчас модно говорить, «гибридная» - помимо вражеских армий, работала пропаганда, разлагавшая и общество и армию, против которой власть оказалась бессильна. В итоге – заговор, предательство и свержение монархии. Временное правительство также оказалось неспособным ни обуздать ситуацию, ни предложить что-либо конкретное своим гражданам. Подобно современной белорусской оппозиции, лидеры Февраля не смогли сформулировать четкий план действий, оставив решение основных задач на усмотрение Учредительного Собрания. Позже ту же ошибку повторило Белое движение со своим непредрешенчеством. В противовес им, большевики предложили четкие, понятные лозунги – «Землю – крестьянам», «Заводы – рабочим», 8-часовой рабочий день, нарисовали привлекательную картину светлого будущего, в которую потом верили целые поколения. Потому и победили.

Сейчас, сто лет спустя, обладая историческим послезнанием, я не склонен так однозначно оценивать те события. Наступала эпоха тяжелейших испытаний, в которых на кону стояло само выживание России и ее народа. Вторая мировая война, гонка за обладание ядерным оружием – неудача в любом из них могла поставить на нас крест. Но мы не только выжили, но и стали одной из двух глобальных сверхдержав. Для того чтобы успешно пройти через эту эпоху, нужна была мощная мобилизация населения, основанная не только на жесткой власти, но и на общей, мессианской по своей сути идее. Смогли бы провести страну через эту эпоху Николай и его наследники, лидеры Февраля и вожди Белого движения? Не думаю. Очень может быть, что, заставив народ страдать, Октябрь спас его от гибели. К слову, говоря в этой статье о России, я говорю и о Беларуси тоже. До 1991 года мы были одним государством – и все, что имело отношение к Российской Империи и СССР, касалось и нас. А о независимой Республике Беларусь без создания БССР и говорить не приходится.

Прошли 100 лет, мир изменился. Сейчас он стоит перед совершенно другими вызовами, которые трудно вписать в марксистско-ленинские догматы. И коммунисты, в большинстве своем, уже совершенно не напоминают тогдашних комиссаров в пыльных шлемах. Они не говорят о диктатуре пролетариата, мировой революции, экспроприации экспроприаторов. Зато они нормально относятся к правам человека, свободе слова, выступают за увеличение роли Советов и самостоятельность профсоюзов, поддерживают канонические религии, нетерпимы к национализму и ксенофобии. С ними у меня достаточно много точек соприкосновения, а идея «Гражданского согласия» - искать основания для сотрудничества, а не вражды, укреплять, а не разрушать общество. В этом мы с ними хорошо друг друга понимаем. А поспорить о налоговых ставках и регулировании экономики всегда можно в рамках демократической дискуссии.